– С каких это пор ты меня своим охранником сделала? – возмутился Матвей.
– По-моему, несколько минут назад мы с тобой обо всем договорились. Ты меня охраняешь до тех пор, пока не приедет мой муж, а я оплачиваю ремонт твоей машины по двойному тарифу. Тебя что-то не устраивает?
– Все в порядке, – тут же попытался заверить меня Матвей. – Просто ты меня так представила, будто я здесь на постоянной основе. Я лишь временно исполняю обязанности.
– Никогда не говори «никогда». Может, тебе понравится, так тебя потом отсюда за уши не оттащишь. Будешь мой дом, как верный пес, по жизни охранять. Вольер теперь свободный.
При словосочетании «верный пес» Матвей дернулся, изменился в лице и процедил сквозь зубы:
– Вообще-то я в фирме работаю и занимаю очень даже неплохую должность.
– Тогда почему ты на таких дровах ездишь?
– Послушай, Яна, я не знаю, за что ты меня так ненавидишь…
– А ты догадайся с трех раз.
– А мне и гадать нечего. Я тебя знать не знаю. Деньги получу и видеть больше не хочу. Я таких женщин, как ты, на дух не переношу.
– А какие тебе нравятся? Ну скажи? Дуры?! Тебе нравятся домашние, тихие, покладистые дуры???
– Ребята, прекратите ругаться, – постаралась сгладить ситуацию Лена. – Ну что вы в самом деле как дети малые…
– Я вот участок осматриваю. Все тихо, нет никого, – тут же переключился на другую тему Матвей.
Мы втроем обошли участок по периметру и не заметили ничего необычного.
– Что ж это получается, – принялась рассуждать я, – кто-то специально отключил камеру, забрался на участок, убил Джека и убежал? Ерунда какая. Джек не сделал никому ничего плохого. Участок большой. Может, за кустами кто-то сидит…
Обойдя участок еще несколько раз, мы оставили Матвея на веранде, а сами пошли в дом. В тот момент, когда мы вошли в тир, Лена тихо спросила:
– Что это?
– Тир. Он здесь любил стрелять.
– Боже! Он с Ритой как раз в тире познакомился.
Увидев мертвого Аскольда, Лена вскрикнула и что было силы ударила по трупу каблуком.
– Неужели сдох, гад?! Неужели сдох?!
– Такие сами не умирают, – заметила я. – Это я ему помогла. Он посадил меня на психотропные таблетки, как и твою сестру. – Я смахнула выступившие слезы и поправила упавшие на глаза пряди волос. – Знаешь, я очень хорошо понимаю твою сестру. У меня тоже было дикое желание выпустить пулю себе в голову. И это желание так тяжело побороть… Но вместо своей головы я выпустила эту пулю в голову Аскольда.
Мой взгляд скользил по тиру: по развешанным мишеням, разбросанным гильзам. Мне казалось, что в этом тире я провела большую часть своей никчемной жизни.
– Спасибо! Яна, ты не представляешь, что ты для меня сделала… – Лена бросилась ко мне на шею и зарыдала. – Знаешь, Рита не может разговаривать, но я знаю, что она все слышит, видит и понимает. Она тоже говорит тебе СПАСИБО. Я уверена, что пока Аскольд был жив, ей было там очень плохо.
– Где ТАМ? – пугливо спросила я.
– НАВЕРХУ. Ты что, не знаешь, что те, кто нам дороги, всегда НАВЕРХУ? Они радуются нашим удачам и победам и закрывают глаза на наши поражения и промахи. Я всегда чувствую поддержку Риты.
– Я теперь буду знать, – задумчиво произнесла я и подумала о том, что ТАМ, НАВЕРХУ, находится настоящая Яна и она тоже благодарит меня за этот поступок.
– Рита очень мучилась. Я знаю, что сейчас ей легче. Ей реально легче. Она улыбается. Таких выродков не может носить земля. Это слишком тяжелый груз. Рита так хотела стать счастливой…
Лена всхлипнула и постаралась улыбнуться.
– Что мы с тобой хнычем-то? Радоваться нужно. Давай выпьем, что ли? Помянем…
Я достала из небольшого холодильника, которым обычно пользовался Аскольд, какую-то нарезку, открыла новую бутылку виски, извлекла из морозильной камеры лед и хотела было смешать виски с колой, но Лена категорически была против.
– Не мешай. Сегодня такое событие – напиться хочется. Я смотрю, тир такой цивилизованный: и холодильник, и скатерть-самобранка, и выпивка. Видимо, Аскольд проводил здесь слишком много времени.
Я не стала посвящать Лену в то, что большую часть времени здесь проводила я и, не чокаясь, выпила свою порцию виски.
– Пусть земля тебе будет пухом, – произнесла я, глядя на труп.
– Каким пухом? – возмутилась Елена. – Наоборот. Пусть ему там будет ой как неспокойно. Пусть его там черти в бока постоянно пихают и напоминают ему о том, какой он козел. Пусть он в гробу каждую ночь переворачивается!
Лена произнесла последнюю фразу и задумалась.
– Яна, я вот пожелала ему в гробу почаще ворочаться. А где гроб-то? Как его хоронить? У него родные-то есть?
– Понятия не имею. Он меня ни с кем не знакомил.
– И Риту тоже.
– Очень темная личность.
– Ты в милицию будешь заявлять?
– Зачем? – удивилась я. – Если я заявлю в милицию, меня посадят. Я же не смогу доказать, что он сам себе в голову выстрелил.
– Вот и я про то же. Как же его хоронить-то?
– Что-то я об этом не подумала. Не могу же я его здесь оставить, нужно его куда-то деть.
– В мешок – и в лес. – Лена взяла инициативу в свои руки. – Пусть числится как без вести пропавший. Слишком много чести еще его хоронить.
Я налила нам еще по рюмке и почувствовала еще большее напряжение.
– Лена, я не хочу тебя во все это втягивать. Я сама со всем справлюсь.
– Так я сама втянусь, – вызвалась Лена. – Меня уговаривать не надо. Я тоже приложила руку к этому убийству. Ведь если бы я тебе не рассказала всю правду об Аскольде, ты бы вряд ли его на тот свет отправила. У меня у самой была мечта это сделать. Я даже на Ритиной могиле поклялась отомстить и своими руками эту мразь задушить. Можно сказать, что ты меня опередила. Не брошу же я тебя здесь одну с трупом! Уже на улице темнеет. Ближе к ночи в мешок его положим и в лес потащим. Я, когда на такси к тебе ехала, видела, что здесь лес недалеко.
– Яму, что ли, копать будем?
– Яму мы, наверно, только к утру выкопаем. Может, просто подальше в лес оттащим и какими-нибудь ветками завалим?
– Здесь река недалеко есть, – вспомнила я. – Может, его в реку и скинем?