Внезапно закружилась голова. Неужели вода все-таки отравлена? Но зачем кому-то его травить? Неужели Крис стал спасать его только ради того, чтобы убить при помощи яда в загородном подозрительном особняке? В это слабо верилось.
Головокружение прошло, одновременно с этим он обнаружил, что столика больше не было. Только пустой столб света, вырастающий в центре мрачного мироздания. Он понял, что должен оказаться внутри него, сделал шаг и оказался на свету.
Стоило ему оказаться внутри светового столба, у него родилось ощущение, что тысячи глаз пристально рассматривают его, взвешивают, оценивают, пытаются купить его и торгуются. От этого стало не по себе. Хотелось убежать и спрятаться.
Пространство вокруг заполнилось громогласным голосом.
— Начнем испытание! Право первого охотника.
Даил заозирался по сторонам, пытаясь найти, откуда идет голос. Но если до этого он плохо ориентировался в темноте, то теперь просто ослеп. Вообще ничего не видел, а строгий громкий голос, казалось, звучал отовсюду и ниоткуда.
«Похоже, он рождается прямо у меня в голове», — осознал Даил.
И кто этот первый охотник? Что у него за право?
Испугаться он не успел. Из небытия вырос еще один световой столб, в центре которого стоял исполинского роста монг в хламиде, подпоясанной грубой веревкой, его лицо скрывал капюшон, руки были скрыты рукавами.
Похоже, это и был первый охотник, которому доверено право первому испытывать ученика. Даил смело, с вызовом посмотрел на гиганта. Страх, который попытался овладеть им, куда-то делся, вместо него появилась решимость во что бы то ни стало выстоять, выдержать испытание и стать учеником охотника. Хотя Даил смутно представлял себе, кто такие охотники и чем они занимаются.
Гигант простер руки к Даилу и раскрыл ладони, словно звал к себе. Но мальчик не сдвинулся с места. Ничего хорошего от монга в капюшоне он не ждал. Похоже, посвящение вовсе не простой обряд, как ему казалось до этого.
Гигант скинул с головы капюшон и уставился на мальчика большими красными глазами. Казалось, в голове монга полыхает адский пожар, а глаза словно окна открывают вид на преисподнюю внутри него.
Пламя вспыхнуло повсюду. Даил не успел опомниться, как оказался посреди пылающей комнаты. Волна паники его захлестнула. Стало нестерпимо жарко, стало нечем дышать. Даил рванулся в сторону, но и там пламя. Оглянулся. Путь назад отрезан. Огонь был повсюду. От него не спрятаться, не скрыться. И куда-то пропал испытующий его гигант, словно и не было его вовсе.
Даил крутился на маленьком пятачке, куда не доставал огонь, не зная, что ему делать. Сбежать невозможно. Неужели он обречен? От этой страшной мысли волосы на голове вставали дыбом и дрожали коленки. Он не хотел умирать. Он слишком мало жил на земле, чтобы прощаться с жизнью. Он же еще даже не подружился с драконом! Об этом он мечтал всю жизнь. Нельзя же так!
Даил всмотрелся в полыхающее пространство. Огонь царствовал вокруг него. Такое ощущение, что он провалился на солнце. Но если это так, он должен был сгореть заживо, испариться в мгновение ока. Пусть даже пламя и не трогает его, но оно повсюду. Тут же температура должна быть запредельная! А ему жарко, но и только.
Утерев пот со лба, Даил уставился на огонь, словно надеялся его загипнотизировать. Ему показалось, что огонь живой. В нем было столько цветов и оттенков! Он струился, перетекал, видоизменялся. Если вначале он показался ему агрессивным, злым, то теперь, вглядываясь в сердце пламени, Даил видел, что это озорное дружелюбное существо, которое к тому же очень одиноко. Ему хочется с кем-нибудь поиграть, но во всем мире оно только одно такое. Больше никого нет.
Может, у него помутилось в голове. Может, от страха он забыл обо всем. Но Даил смело зашагал в огонь. Быть может, если бы в эту минуту он вспомнил, что это пламя, и на что оно способно, то вспыхнул бы в мгновение ока и превратился в горящую свечу. Но он не подумал об этом, и оказался спасен. Для него огонь предстал в образе рыжеволосого мальчишки, который отчаянно хочет поиграть в догонялки. И Даил бросился за ним, пытаясь догнать и остановить. Он мчался вперед что было сил. Не бежал, а летел. А рыжеволосый сорванец все время ускользал от него. Он был намного проворнее и сильнее, и ему это дико нравилось.
Внезапно рыжий проказник обернулся, вспыхнул неистово, превращаясь в огненный столп, и пропал. Исчез, растворился, превращаясь во все и в пустоту.
Даил опять оказался в кромешной темноте, словно провалился в небытие. Перед ним вспыхнул свет, высветивший довольного гиганта. Он простер руки к мальчику и объявил:
— Испытание пройдено!
Его голос словно гром прокатился по темноте, встряхивая и выворачивая наизнанку.
Даил от неожиданности пригнулся, но когда понял, что грохот в воздухе ему ничем не угрожает, облегченно вздохнул.
В то же мгновение в другом конце комнаты зажегся свет. В светлом пятне стоял человек с головой медведя. Голый торс, бугрящийся мышцами, кожаные штаны и высокие сапоги. В руках у него был кнут. Налитые кровью глаза человека-медведя нашли мальчишку, он дико утробно заревел и ударил кнутом. Даил вздрогнул, и реальность вокруг него изменилась.
Он стоял в густом лесу на вершине холма. Повсюду, куда только простирался взгляд, виднелось одеяло из мха, прореженное каплями крови — клюквенными кустами, и отрубленными головами — пнями, которых здесь было великое множество. Деревья вздымались к небу, и казалось, поддерживали кронами его хрупкий свод. Вдалеке виднелась речка, извилистым лезвием разрезающая широкое поле на два равных ломтя.
И как он здесь очутился? Какой смысл в этом испытании? Что ему уготовили охотники на этот раз?
Даил закрутил головой, пытаясь осмотреться, но ничего интересного не обнаружил. За его спиной на многие километры простирался лес. С вершины холма он казался колышущимся под дуновением ветра зеленым морем, из волн которого то и дело взлетали стаи неугомонных птиц.
Пейзаж казался ему совершенно безобидным, не предвещавшим никакой опасности. Но стали бы его сюда забрасывать, если ему ничто не угрожает? Почему-то мальчишка сомневался в этом.
Интересно, а как они это делают? Неужели в этой комнате работают какие-то порталы по перемещению в пространстве? Что-то он не слышал, что такие существуют. Быть может, он находится в другом мире?
При этой мысли Даил испытал душевный трепет. Сердце забилось чаще. Ведь кому сказать из мальчишек, не поверят. Он побывал в чужом мире. Это же уму непостижимо. Братья Друфы умерли бы от зависти.
И тут Даил вспомнил, что он больше не принадлежит общине Горнила. Он изгнанник, изгой… И никто из бывших друзей никогда не станет ему завидовать. Его выкорчевали с корнями из родной почвы, и теперь его участь незавидна. Как известно, изгои долго не живут. Оторванные от поддержки общины, они обречены на вечные страдания и смерть. Так им рассказывал на уроках обществознания наставник Томба. Может, поэтому за долгие годы никто не был изгнан из общины? По крайней мере, Даил не мог вспомнить ни одного случая.