– Пусти, мне больно!
– Потерпишь! Это, милочка, жизнь, а не театр.
В жизни бывает больно.
– Тебе ли меня жизни учить! Да кто ты такой! Что ты сам-то в ней видел?!
– Я много чего видел. НЕ дай бог тебе увидеть такое.
Только я и подумать не мог, что когда-нибудь такое голое чудо живьем увижу!
– Ты меня сейчас без волос оставишь!
– Тебе и лысой пойдет. Пацаны, классная телка?!
– Классная, – послышались малоприятные смешки. – И сиськи классные, и жопа…
– Я так понимаю, что ты у Виталика любовница? – никак не мог успокоиться тот, кто мертвой хваткой держал артистку за волосы.
– Я ни у кого не любовница. Я сама по себе.
– Виталик, тебе дорога эта телка?!
– Дорога. Отпусти ее. Она слишком чувствительна и эмоциональна. Ей вообще нельзя нервничать. Она только что из больницы. У нее был чудовищный нервный срыв. Она еще слишком слаба, – побледнел режиссер.
– Надо же. Наверно, голубых кровей телка.
Свободной рукой бандит погладил девушку по обнаженной груди и ущипнул за сосок.
– Ты че орешь?!
– Больно!
– Если твой любовничек щас не вернет деньги, то будет еще больнее!
– А я тут при чем?!
– Да тут вообще никто ни при чем. Мы тут все люди случайные… Ну что, Виталик, будешь отдавать деньги или девка в расход пойдет?!
– Нет у меня сейчас денег. Я же сказал, отдам на той неделе.
– Нам щас нужно.
– Разве я могу хранить такие деньги у себя дома?!
– А где ты их хранишь?!
– В банке.
– В какой, стеклянной?! – заржал один из головорезов, – Покажи, где стоит эта банка. За каким комодом?! Тут делов-то…
– Я храню деньги в частном банке, который находится за границей. Для того, чтобы снять их со счета, мне понадобится несколько дней…
– А может быть, несколько часов?!
– Несколько часов не получится.
– Несколько дней нас не устроит. Ты хочешь сказать, что в твоем доме нет наличности?!
– Нет.
– Тогда это твои проблемы.
Мужчина, державший артистку за волосы, стал бесцеремонно щупать ее голое тело и, полностью ослабив хватку, запустил руку как можно ниже.
– Пацаны, да она мокрая!
– Я после душа… – с трудом проговорила девушка и залилась алой краской.
– Пацаны, да она нас хочет!
– Я ничего не хочу…
– Хочешь?!
– Я хочу домой…
– Отпустите ее, – потребовал режиссер жалобным голосом. – Это мужские разговоры. Они не для женщин…
– Телка тут в самый раз… Разве можно отпустить такую классную кобылку? Ее же все мужское население нашей страны трахнуть хочет… Она же вечно таких деловых, светских дам играет, таких неприступных… Да не приди мы сюда, мы бы просто живьем ее никогда не увидели, а щас можем помацать…
Неожиданно бандит освободил свою руку от волос актрисы и подставил ей подножку, отчего она рухнула лицом в пол. Девушка вскрикнула и закричала:
– Виталик, родненький! Ну сделай что-нибудь! Дай ты им эти чертовы деньги!
– У меня нет наличности!
Режиссер вскочил со своего места и бросился на помощь к девушке, но был остановлен громким выстрелом в ногу. Упав на пол, он скорчился от боли и захрипел:
– Я вам все отдам, только не трогайте Ольгу, пожалуйста… Возьмите деньги в тайнике вон за той картиной, над камином. Это вся наличность, которая у меня есть. Остальные деньги я верну на днях. Клянусь своей честью!
– Да есть ли у тебя эта честь…
Один из мужчин полез в тайник и достал из него несколько пачек стодолларовых бумажек.
– Ровно сто двадцать тысяч. Этого мало.
– Это все, что у меня есть. На днях я верну остальное, – едва не разрыдался режиссер, держась за простреленную ногу.
В этот момент громко заплакала лежавшая на полу девушка. Один из рэкетиров наступил на ее голову грязным ботинком и процедил сквозь зубы:
– Прекрати реветь, а то прямо в задницу засажу!
А затем началось самое страшное. Девушка попыталась встать, но все тот же бандит ударил ее по голове все тем же грязным ботинком. Расстегнув штаны, он лег на нее сверху и, подавляя ее отчаянное сопротивление, вошел в нее сзади.
– Прекрати орать, дура! Расслабься и получи удовольствие.
Вооруженный бандит, стоявший рядом с режиссером, взял его за подбородок и оглушительно рявкнул:
– Смотри, падла, как дерут твою бабу! Сам виноват?
Жадность фраера сгубила!
Губа режиссера затряслась, и он всхлипнул, как маленький мальчик, пытаясь отвернуться от жуткого зрелища.
– Смотри, гадина! Смотри! Или она тебе безразлична?!
Сексуальный марафон продолжался довольно долго.
Один бандит сменялся другим, тот – следующим. Девушка лежала на животе, широко расставив свои длинные и красивые ноги. Сначала она громко кричала, дергалась, а затем замолчала и словно оцепенела. Мне показалось, что она просто потеряла сознание. Когда все закончилось, актриса по-прежнему не издала ни звука.
– Паха, она там живая? Ты бы ее перевернул!
Когда девушку перевернули, она вся посинела. Ее губы были искусаны до крови, в глазах застыли слезы.
Она была опустошена и раздавлена, смотрела в одну точку и даже не пыталась прикрыть свою наготу.
– Ну что, кобылка, как удовольствие?!
Девушка молчала и по-прежнему не реагировала ни на какие реплики.
– Ты хоть кончила?! А попка у тебя рабочая! Классная задница! Сразу видно, что ты любишь в нее потрахаться…
Один из бандитов застегнул ширинку, затем пнул режиссера ногой в бок с такой силой, что тот отлетел к стене и громко застонал.
– Эх ты, гнида! Для такой кобылки денег пожалел…
Всем позволил ею попользоваться… Баба это же как предмет личной гигиены. Была только твоя, а теперь стала общественная.