Подперев тяжелую голову рукой, Райли сидела за кухонным столом и смотрела, как внутри микроволновки вертится любимая папина чашка с надписью «Привычки развивают тупость».
Еще сорок секунд, и у нее будет горячий шоколад.
Она чувствовала себя ужасно, частично из-за того, что не выспалась, но главным образом из-за того, какой сегодня был день. На календаре он был обведен маркером, и сверху значилась большая буква «П».
Этот день должен был стать днем папиного освобождения — наступало полнолуние. После этой ночи ни один некромант уже не мог охотиться на него.
— Да, и все классно вышло, не так ли? — подколола она сама себя и перевернула календарь на февраль, хотя он наступал только через день. Она была готова сделать что угодно, лишь бы не видеть это грустное «П».
Райли вернулась на свой наблюдательный пост за столом и продолжила медитировать на чашку в микроволновке. Треньканье мобильника вернуло ее к действительности, и девушка ответила, даже не взглянув на дисплей.
— Райли? — хрипло спросили в трубке.
— Доброе утро, Бек, — меланхолично ответила она, не сводя глаз с чашки. Тридцать секунд. Сначала горячий шоколад, затем овсянка. А потом, может, она расхрабрится и сделает себе тост.
— Я велел тебе оставаться на кладбище, но ты не послушала, — угрожающе продолжал он. — Я торчал на улице и стерег твой дом всю ночь, ты понимаешь?
— Ты, наверное, шутишь?
Ты сидел там, на морозе? И какой ты после этого идиот?
Вот почему Ори не было видно. Он не хотел, чтобы его заметил Бек.
— Ты что о себе вообще думаешь, девочка? — разозлился он.
— Сейчас я думаю, что мой горячий шоколад почти готов и я больше не хочу с тобой разговаривать, особенно если ты решил записаться в маньяки-преследователи.
Она повесила трубку, но он тут же перезвонил. Райли не стала отвечать.
— Как я еще поплачусь за это… — пробормотала она, но ей больше не хотелось думать ни о чем, кроме завтрака.
Динь!
— Как раз вовремя.
Смешивая горячий шоколад в чашке, она размышляла о том, что Бек, похоже, не собирается отступать ни на шаг. Он так и будет сидеть в засаде, ночь за ночью, как не знающий сна цербер. Если так будет продолжаться, он устанет и рано или поздно угодит в лапы к демону. К тому же, если он будет торчать у дома, Ори не сможет сделать свою работу.
— О боже, — проныла она. Почему все так сложно?
Сейчас ей нужно было убежище, чтобы тихо отсидеться, пока Ори не поймает этого пятака. У каждого ловца было укромное место на святой земле, просто на случай, если демоны решат развязать войну. Впервые услышав об этом от папы, Райли подумала, что идея слегка параноидальная. Но после нападения на Часовню такая перестраховка уже не казалась чрезмерной. Логово Бека, например, располагалось в церкви, и там были отопление и горячая вода — такие удобства не помешали бы и склепу Блэкторнов, их фамильному убежищу. Если Райли удастся найти свой угол, возможно, верзила отвяжется от нее…
— Пока он не вобьет себе в голову какую-нибудь новую навязчивую идею относительно моей безопасности.
Телефон снова запищал, но на экране высветился номер уже не Бека, а того, кого она так просто отшить не могла.
— Девочка? — сердито прозвучал голос шотландца.
— Мастер Стюарт.
Зачем он мне звонит?
— Я узнал, что ты доставляешь Беку серьезную головную боль. Давай все как следует проясним: после заката ты будешь находиться на святой земле, и так будет до тех пор, пока я не скажу тебе другого.
— Но почему не среди дня? — Пятак пришел за ней после полудня. Но с другой стороны, солнце уже могло садиться — в библиотеке было сложно наблюдать за временем суток.
— Чудовища сильнее ночью. Ты, наверное, думаешь, если продолжишь делать по-своему, я ничего не узнаю. Ты ошибаешься.
— Хорошо, сэр. Я буду на святой земле сегодня ночью.
— Я рад, что мы поняли друг друга. Хорошего тебе дня. — Стюарт повесил трубку.
Райли отшвырнула телефон так, будто он был раскаленным.
— Замечательно, верзила. Позвал большого дядю — молодец, — злобно проговорила она, покачав головой. — Ну ты и засранец!
В дверь резко постучали, но она и ухом не повела. Миссис Литински никогда не стучит так громко, а больше никого Райли не хотела видеть. По крайней мере, пока у нее оставался горячий шоколад.
— Мисс Блэкторн? — раздался голос. Она сразу его узнала — это был служащий из агентства по сбору платежей.
— Катись к черту, — пробормотала она, помешивая горячий шоколад. Почти все комки растворились, еще немного и…
— Мисс Блэкторн? Ваша машина на парковке, так что я знаю, что вы здесь!
По крайней мере, от этого идиота можно будет узнать что-нибудь по поводу пропажи папы.
Райли открыла дверь, не сняв с петли цепочку, но шустрый малый тут же просунул носок ботинка в щель, чтобы дверь уже нельзя было закрыть. Хлыщ был разодет в черный деловой костюм, белоснежную рубашку и серый галстук. В руке он сжимал блестящий кожаный дипломат. Его волосы были так щедро намазаны гелем, что прилипли к голове, и из-за этого он напоминал кукольного Кена, с которым Райли играла в детстве.
Он протянул визитку, и Райли взяла ее.
Арчибальд Лестер, арбитр по сбору платежей.
— Что вы хотите? — сдалась она. На столе остывал шоколад.
— Я думал, что это очевидно, — ответил хлыщ, приподняв одну бровь. Он вытянул из дипломата пачку документов в папке. Плохой знак. — Если вы просто скажете мне, где находится тело вашего отца и кто располагает денежными средствами от его продажи, мы сможем решить дело мирным путем.
Она словно очнулась от сна.
— Вы что, думаете, я продала собственного отца?
— Возможно, да. А возможно, нет. Не имеет никакого значения, кто совершил сделку, для нас главное — получить деньги и актив.
— Актив?
— Тело вашего отца.
У нее внутри все перевернулось.
— Ну уж нет. — Она попробовала закрыть дверь, но хлыщ не убирал ногу.
— Мисс Блэкторн, так вы дела не решите.
Райли разгневанно ткнула в него пальцем:
— Тогда почему бы вам не найти некроманта, укравшего моего отца, и не спросить его об этом… активе.
— Мы будем иметь дело только с вами. Вы не орудуете магией. Если вы откажетесь сотрудничать, я буду вынужден подать письменное прошение в полицию.
Райли противно захихикала, прежде чем поняла, что с ней происходит. Раньше у нее не водилось подобной привычки, но сейчас она не могла сдержать истерического смеха. После всего произошедшего этого недотепу еще волновали деньги.