Охотник окинул меня взглядом, обещающим скорую расправу, и развернул лошадь. Мне тоже пришлось натянуть вожжи и затормозить. Не думайте, мне не доставляло удовольствия выполнять приказы этого Марка, но деваться было некуда. Так что, остановив телегу, я спрыгнул на землю, помог спуститься Принцесске и выгрузил два тюка. Оба, кстати, охотничьи: в одном были лепешки, в другом сыр. Не самая вкусная пища, но зато богатая белками и углеводами, а значит, еще долгое время после такого перекуса ты не будешь испытывать голод.
Мы расселись на траве, причем Артуа сел как можно дальше, но продолжал сверлить меня своими зенками. Раздав всем еду, я отломил кусок лепешки и, тщательно прожевав, потянулся за флягой. Но стоило мне ее поднять, как я увидел в корпусе небольшую дырочку, через которую утекла вся вода.
— Вот незадача, — покачала головой Кали. — На, возьми мою. Там особый чай, быстро освежает.
Я благодарно кивнул и принял серебристую емкость. Приложившись к горлышку, я сморщился от знакомого вкуса.
— Дай и мне, — как обычно, полупопросила-полуприказала смуглянка.
Я смерил ее оценивающим взглядом, но флягу все же протянул. Так проще будет, да и безопаснее. Все это время охотники делали вид, что всецело поглощены процессом приема пищи, но при этом внимательно следили за нами. Дилетанты.
— Какой-то странный привкус, — заметила Мия, протягивая флягу обратно Кали.
На полпути ее рука дрогнула, и вещица упала на траву, разливая ярко-фиолетовый напиток. Глаза Мии вдруг расширились от ужаса, а рука повисла безвольной плетью.
— Я же предупреждал, леди, — приторно улыбнулся Марк, — ваш охранник — явно не лучший образчик. Да любой с пеленок знает, что не стоит пить из фляги незнакомца!
— А что это ты молчишь? — повернулся ко мне Арт. — Что-что? Я не слышу. Погоди-ка, ведь ты не можешь говорить! Напиток живого сна — он такой. Зато, я тебя уверяю, увидеть ты сможешь многое. Все же каргамонт — это тот еще красавец!
Ну теперь многое понятно. А зрачки Мии стали размером с блюдце: видимо, и она знает, что это за тварь. Хотя, скорее всего, леди просто не может поверить в предательство охотников.
— Эх, — вздохнул Лука. — Жаль такую красавицу в качестве наживки использовать. Марк, а может, мы только молчуном этим обойдемся, а девку в управу отвезем? Парни рады будут.
После этой фразы я пристально вгляделся в лицо Кали, но обнаружил там полное безразличие. Впервые в жизни я встретил женщину, которая готова обречь другую женщину на участь управской подстилки. Противно.
— Нет, — покачал головой Марк. — С двумя приманками надежнее. Да и к тому же до управы три дня пути, а у нас «чая» всего на один хватит. Как раз чтобы пустить кровь одному из них и словить тварь на второго.
— Ну давай я тогда сейчас его и порежу. — Артуа выдвинул клинок и попытался встать, но тут же уселся, срезанный командиром:
— Дурачком вырос? Надо вечера ждать. Пока твари проснутся, пока кровь почуют, нам тут падаль не нужна, она их только отпугнет.
— Чего ревешь? — вдруг отозвалась Кали. Я скосил взгляд и увидел, как по лицу Мии текут два ручейка. — Сама виновата, корова тупая. Думала, из дворца сбежала — и все сразу ноги тебе целовать будут? А чему мы так удивлены? Да только слепой не заметит, что ты высокорожденная стерва. Если бы не Марк, я бы самолично тебя в управу отвела!
Это у нее детские комплексы взыграли или просто зависть?
— Ну ладно, — хлопнул по коленям Марк. — Надо грузить этих, и сабельки, кстати, снимите. Кажется, их можно будет продать.
— Продать? — спросил я. — Да у ваших торговцев за всю жизнь денег не найдется, чтобы их купить.
Картина маслом «Шок — это по-нашему». И тут четверка вскочила: парни обнажили клинки, а Кали взвела арбалет и нацелила его мне в лицо.
— А что это мы так удивлены? — передразнил я охотницу и в тот же момент сделал стремительный бросок левой рукой.
Нож, до того зажатый в ладони, впился в плечо стрелка. Он пробил кожаный доспех, разрезал мышцы и, я надеюсь, перебил нерв. Хотя так оно, скорее всего, и есть: рука Кали вдруг затряслась, а потом женщина, и вовсе вскрикнув, рухнула на колени. Арбалет выпал из ее рук. Вскочив на ноги, я обнажил клинки. Сердце забилось быстрее, стало нестерпимо жарко, будто внутри пылает страшный пожар или спустившаяся на землю солнечная дева покрывает мое тело страстными поцелуями.
— Почему на тебя не подействовал яд? — спросил Марк.
Он тянул время. Троица старательно брала меня в тиски, расходясь треугольником. Но мне было все равно. Руки дрожали, предвкушая скорый бой. Боги, как же страстно я желал поскорее схлестнуться с ними, погрузиться в бешеный угар боя и насладиться агонией отчаянной рубки.
— По двум причинам. Первая — вы его дерьмово сварили. На вкус вы слишком сильно разбавили отвар скуфы водой. Жадность, она, знаете ли, до добра не доведет. Второе — на свете есть всего девять известных разумным ядов и отваров, которые могут подействовать на меня. И, уверяю вас, ни один из них такие остолопы, как вы, сварить не в состоянии.
Парни все кружили и кружили, пока не застыли. В итоге они встали треугольником, оставив меня в центре. Давайте же, нападайте, не заставляйте меня ждать.
— Нас трое, ты один, — продолжал командир. — У тебя нет ни единого шанса против нас.
— Плевать.
— Сдайся — и умрешь безболезненно. А если нет, то…
— «А если нет, то…» — передразнил я его. — Вы только языками трепать горазды? Или, может, уже смахнемся?
Тут где-то слева раздался громкий крик. Это Арт не выдержал. Отставив клинок, он дернулся в скоростном выпаде. Их трое, я один, но в данный момент мне было все равно. Все мое «я» было сосредоточено на кончиках изогнутых сабель. Я буквально слышал их призывный крик: они кричали, молили меня поскорее согреть их в теплой вражеской крови. И я не стал их терзать долгим ожиданием. Я сам кинулся к бегущему ко мне охотнику. Сзади послышался топот ног. Эти трое привыкли действовать в связке, и сейчас я был для них не более чем зверь, загнанный в очередную ловушку. Глупцы.
Резко остановившись перед Артом, я наблюдал за тем, как его бастард змеей ринулся мне на грудь. Заведя короткую саблю за спину, я отбил выпад правой и тут же, разворачиваясь на пятках, выпрямил левую руку. С каким же наслаждением я ощутил, как сопротивляется вражеская плоть наточенному клинку. Как слышится страшный хрип человека, отчаянно пытающегося втянуть воздух в разрезанные легкие. Чуть присев, я выдернул короткую саблю и, используя инерцию, с разворота, выпрямляя ноги, обрушил длинную саблю на торс Арта. И, используя всю силу спины и голени, закончил движение очередным поворотом. Кровь из рассеченной плоти брызнула мне на плечо; сабли радостно взревели, но их рев был слышен только мне.
Я развернулся лицом к застывшим охотникам, а за моей спиной падало разрубленное тело. Теперь Арт придет в загробный мир с рассеченным животом, и его собственный кишечник будет путаться у него в ногах. Парень будет хрипеть и выть, пытаясь удержать легкие, выпадающие из грудины, а надрезанный позвоночник уже никогда не даст ему разогнуть спину. Духи бездны будут смеяться над ним и язвить, так же как он пытался язвить над наемником.