— И все же ты жульничаешь, — с апломбом заявил Пило, в очередной раз слив две серебрухи.
— Вот тебе звезда! — осенил себя святым знаком Фернир, убирая кости в стакан. — Вы мне хоть глаза завяжите, а я все равно обыграю.
— Да демоны с тобой, — вздохнул Руст. — Вчера уже завязывали.
Я лишь тихонько посмеивался. Это же каким надо быть неучем, чтобы с эльфом в кости резаться. Они бы еще в стометровке с орком поспорили.
— Что ржешь, Зануда?
— Да вот, думаю, если я вам расскажу, в чем дело, продырявит ли меня мистер боцман своими сабельками или мы на мировой сойдемся?
Фернир прищурился, а потом махнул рукой:
— Рассказывай, а то и меня от твоей всезнающей морды уже воротить начало.
— Спасибо, Фернир. — Я, кряхтя, принял полусидячее положение и прокашлялся. — Господа, как вы, возможно, знаете, матушка-природа наделила все расы своими особыми отличиями. У нашего человеческого брата плодовитость — как у кроликов. А вот у эльфов не так просто уши размером с кленовый лист. Чтобы обыграть сего пирата, вам придется не глаза ему завязывать, а уши затыкать. Желательно воском. А для надежности — сверху тряпкой повязать.
Боцман ухмылялся, а друзья выглядели как выкинутые на берег рыбы. Они выкатили глаза и беззвучно открывали и закрывали рты. Вот что серость с людьми делает. Незнание прописных истин может привести к куда большим проблемам, чем предполагает необразованный простофиля.
— Что, правда, что ли? — выдал Щуплый, поворачиваясь к эльфу.
Тот же улыбнулся и развел руками, мол, не серчай.
— Шаг'хаг мугдан, — прорычал Пило. Не от злости на соперника, а от злости на собственную недальновидность. Ведь все наши знали, что Ушастый может за милю коня вражеского услышать, а о таком простом применении феноменального слуха не догадался.
— Эка ты, брат, завернул, — сморщился я и рывком поднялся на ноги. — Даже у меня уши в трубочку завернулись.
Народ продолжил причитать и практиковаться в знании нецензурщины на разных языках, я же, смахнув со стоп прилипшие песчинки, стал аккуратно наматывать портянки. Крепко стянув их под икрой, напялил сапог, который предварительно пришлось расхаживать, так как был он чуточку мал. Свои растоптанные ботфорты я отдал морю, а эти, новенькие, хоть и были качеством получше да и подошвой покрепче, а все же в носке жали. Накинув льняную рубашку с тесемками на груди и нахлобучив шляпу, на которой было больше заплат, чем самой шляпы, я закатал рукава и повесил ножны, опять же — совсем не мои. Мои-то, старые, были особые, с хитрым походным креплением — пока не дернешь, не вытащишь. А эти — так, две полоски кожи, скрепленные шнуровкой. Приходится вокруг гарды специальный ремешочек продевать, и многих усилий мне стоило наловчиться отсоединять его одним движением пальца.
— Опять в лес собрался? — спросил Пило, когда приметил, как я прыгаю, проверяя снаряжение. На бедре, как всегда, висела сумочка с дневником.
Эх, вот сколько я их учил, что это не лес, а джунгли, так все без толку.
— Ага. Какой интерес на пляже целый день валяться?
— А как насчет отдыха?
— В могиле отдохну, — отмахнулся я. — Ладненько. Кто со мной?
Повисла тишина, каждый делал вид, что очень сильно занят. Я понимаю, катание по песку бутылки, в которой заперт краб, — весьма интересное времяпрепровождение.
— Дураков нет, — развел руками боцман, набивая трубку.
— Ну и демон с вами.
С этими словами я развернулся, вытащил старшую саблю, заменившую мне мачете, и двинулся на север. В своих прошлых походах я не слишком углублялся в самые заросли. Но сегодня планировал продвинуться как можно дальше. В конце концов, ремонт уже почти закончили, и все чаще слышались в лагере предвкушающие кривотолки. Пираты все же — не сидячий народ, все равно что кочевники, только морские. Вот и спешили джентльмены сняться с якоря и отправиться в путь, предварительно заглянув в «лихой порт». Там они сплавят драгоценности, прикупят провианта и двинутся дальше — разбойничать. Вот уж кто-кто, а пират точно живет по принципу «награбил, выпил, переспал, на виселицу».
Замахнувшись, я срезал длинный стебель, закрывающий дорогу, и тем самым ознаменовал свое, возможно, последнее погружение в джунгли. Сегодня был не самый лучший день для похода, но выбирать не приходилось. На небе слишком облачно, и от влажности сложно дышать. Приходилось наматывать на лицо платок и следить, чтобы ничто не поранило шею. Доложу я вам, если вы поранили шею, а от жары вспотели, то следующие часы вам покажутся адом, а к концу дня вся шея будет кроваво-красной и на ней будут видны явные следы от ногтей. Чесаться будет — аж жуть. Да и на землю тоже ступать надо с опаской: вот провалитесь в какой-нибудь овраг, покрытый травой, а потом либо перелом, либо вывих. Если же вы спросите, за каким демоном я тогда здесь шляюсь в поисках неизвестно чего, то ответить я не смогу. Тянет меня сюда, сильно тянет, сам не знаю почему.
Срезав очередную ветку и выругавшись, потому что она оказалась змеей и забрызгала меня коричневой кровью, я миновал заросли немного странной травы. Она была не слишком высокой, по местным меркам, всего по колено или чуть выше. Но вот цветом явно удалась. Ярко-кислотная, с виду похожая на искусственный газон. Но странность заключалась вовсе не в этом. Когда дул легкий южный ветер, трава, как ей и положено, колыхалась из стороны в сторону, заходясь в причудливом танце. И танец этот так завораживал, так манил и притягивал, что я сам не заметил, как оказался в центре зеленой поляны. Не заметил, как травинки вдруг замерли и потянулись ко мне, как они стали резать руки, словно скальпель хирурга, как струйки крови, падая на землю, впитывались корнями, словно дождевая влага. Спас меня только случай: я поскользнулся на собственной крови и упал навзничь, скатываясь с поляны. В лагерь тогда возвращался окольными путями, а потом играл в кости на штаны. Выиграл, между прочим, две пары — увлекся маленько. Почему так? Просто мне не хотелось выслушивать подколки друзей на тему поиска приключений. А уж эти бесконечные взгляды Мии, в которых плескалась жажда воткнуть в меня острый колющий предмет… Вот и сейчас я за десяток метров обошел очередную такую полянку, в которой, словно соляной столб, стояла пародия на косулю. Из ее тушки кровь текла ручьями, а она и не замечала. Все качалась в такт траве, со стеклянными, уже почти мертвыми глазами. Плотоядный газон, кому расскажешь — не поверят.
Поправив повязку на лице, я очутился перед новой проблемой. Чистый, до кристальной прозрачности, ручеек. Ха, вот наступишь в такой — даже кавалерийский сапог не спасет. А почему? Потому что в таком ручейке плавают тонкие, словно конский волос, черви. Но стоит этому червю почувствовать тепло, как он вопьется в материю и начнет ее точить с такой скоростью, которой кролик «Энерджайзера» позавидует. Вопьется вам в сапог, прошьет его, как спица пряжу, потом так же минует портянки, а добравшись до кожи, сквозь поры доберется до ваших вен. Что будет после этого, не стоит представлять. В лучшем случае обойдетесь отпиленной ногой. Так что, схватившись за лиану, предварительно проверив ее, ну а вдруг змея, я оттолкнулся от земли и перелетел через ручей. Но на самом краю, уже приземлившись, на мгновение потерял равновесие. Замахав руками, аки вентилятор, я смог удержаться и не плюхнулся в смертельную водицу.