– Странные слухи… Кто-то сказанул, что это не просто коммандос.
– А кто?
Десантник понизил голос, оглянулся по сторонам, сказал совсем тихо:
– Кто-то из высшего состава. Может быть, даже один из Тайных.
Юлия замерла, глаза ее вылезали из орбит. Это они об Олеге?.. Да, она тоже надеялась, что он не простой исполнитель, но даже не мечтала, что спала, закинув ногу на одного из владык мира!
Майор захохотал:
– Один из Семерых?.. Там такие замшелые пни, что их нельзя даже на свежий воздух выводить – рассыплются! Они ж все, говорят, к аппаратуре подключены, у них там принудительная вентиляция легких, глюкозка капает, чтоб жизнь не оборвалась!.. Потому они и Тайные, понял? Они в каком-то подземном центре по поддержанию их жизней!.. А это какой-то крутой. Но вы должны показать, что вы – круче. Если у него бронежилет… или даже бронедоспехи выдерживают «гюрзу», то вряд ли выдержат пулю из крупнокалиберного!
Наверху довольно засмеялись. Там за двумя крупнокалиберными пулеметами на турелях в свободных позах сидели двое десантников.
Все в отряде, как успела заметить Юлия, примерно одного возраста, так, в районе тридцати, все одинаково накачанные, с цепкими взглядами. Вряд ли кто-то из них, судя по их виду, встречал себе достойных противников…
Рябой вздохнул, словно выныривая из страшного сна:
– Вообще-то я из своей игрушки пробиваю лобовую броню танка. Вряд ли на свете существуют такие доспехи…
Юлия с ужасом и отвращением смотрела на странного вида гранатомет или ракетомет, что висел у него на ремне. Сбоку под локтем на пульте управления мигают цифры, по экранчику бегут кривые. Настоящий компьютер, сросшийся воедино со страшным оружием!
На пульте прозвучал зуммер. Обзорные камеры показали троих офицеров, один из них с черным как сажа лицом. После короткой процедуры опознания личностей дверь открылась.
Сухопарый офицер вошел, козырнул, протянул майору сотовый телефон.
– Майор Гельман, – произнес он с сильнейшим английским акцентом. – В вашем распоряжении со своими людьми – лейтенантами Боббинсом и Хафманом. Командующий операцией «Башня-два» отбыл на встречу с Тайными. Это его телефон, здесь прямая связь с тем суперменом, что ломится за этой женщиной.
– А он в самом деле ломится?
– По сведениям, – сказал Гельман, английский акцент стал сильнее, – он уже прошел половину пути.
Майор схватил сотовый с неприличной для военного суетливостью.
– Эй! – крикнул он, когда палец нажал кнопку вызова. – Эй, ты слышишь меня?
Из мембраны послышался хриплый задыхающийся голос:
– Говори.
– Твоя женщина здесь! – прокричал майор так, словно намеревался докричаться до противника без этой подозрительной техники. – Бросай оружие!
Без паузы через мелкую решетку долетел ответ:
– А еще что? Снять штаны и нагнуться?
– Не бросишь оружие – мы убьем ее!
После короткой паузы донесся злой жестокий смех, от которого мороз пошел по коже. Майор ощутил себя снова в ночных джунглях, когда, голодный и обессиленный, потеряв оружие, брел через болото, где кишели ядовитые змеи, крокодилы, а на берегу полно ядовитых пауков, хищных зверей…
– Не пермское училище клоунов оканчивал?.. Убьете – у меня свобода действий. Понял? А сейчас держи ее там и надейся, что я такой романтичный дурак и приду именно туда.
Щелкнуло, связь оборвалась. Майор стиснул челюсти. Он и не надеялся, что этот профессионал бросит оружие и явится, просто надо такое сказать, вот и сказал. Но неужели тот в самом деле такой идиот, что прет прямо в расставленные сети? Да не просто сети! Здесь ждут, словно явится не один человек, а танковая дивизия. Пальцы уже побелели на спусковых крючках, глаза лезут на лоб. Только бы никто не чихнул, а то он знает, как сдают нервы и начинается беспорядочная пальба даже у сверхзакаленных коммандос.
Но что это с его стороны – редчайшая глупость… или у него что-то в рукаве?
– Изготовиться, – велел он сдавленным голосом. – Он идет прямо сюда. Стрелять на поражение!
Гельман спросил:
– А если поднимет руки?
– Уловка, – отрезал майор. – Убить на месте!
Гельман повернулся в сторону связанной Юлии:
– А что с женщиной?
Юлия сказала громко:
– Маловато вас, сопляки!.. Он таких жрет пучками. Да косточки не выплевывает.
– Заткнись, – велел майор. – Орать будешь позже.
– И не надейся, – отрезала Юлия, но кожа пошла пупырышками, как только подумала, что ее могут пытать или мучить. – А вот вы орать будете… как зайцы при виде льва!
Рука майора потянулась к рукояти пистолета, ни один мужчина не может терпеть, чтобы женщина оскорбляла его так долго и безнаказанно, но в последний момент опомнился, бросил:
– Убьете, едва он мелькнет в прицелах.
Юлия повела носом, сморщилась:
– Я вижу, насколько этот юсовец храбр… Штаны бы сменил! Или положи памперсы побольше.
Гельман покраснел, рука его дернулась к рукояти пистолета.
– Майор, можно я эту бич… как говорят по-русски, биксу… все-таки пристрелю?
– Еще рано, – ответил тот сухо.
– Она нас оскорбляет!
– Оскорбляет, – согласился майор. – Единственное, что может, чтобы вывести нас из равновесия, чтобы дрожали руки… от злости или обиды, чтобы больше смотрели в ее сторону, чем на дверь… Она настоящий профессионал, так что возьмите себя в руки и не поддавайтесь!
«Это я-то профессионал, – подумала Юлия. – Знал бы, идиот, как у меня все трясется внутри». Но вслух сказала громко и насмешливо:
– А если ему не хочется брать в руки такую гадость? Бывает же, что сам себе противен…
– Не обращайте внимания, – повторил майор.
– Правильно, не обращай, придурок, – сказала Юлия. – И не думай о белом медведе. О русском белом медведе.
Майор оглянулся на нее, кивнул Гельману:
– Сюда только один путь. Время еще есть, а мне нужно всего пять минут, чтобы поставить на его дорожке одну штуку. Если вы поможете, то и вовсе за две минуты.
Гельман взглянул оценивающе:
– Если одну из тех, что вы ставили на пути моего отряда… когда мы шли по тропам Анд, то можете на меня рассчитывать! Тогда от моего отряда уцелело меньше трети.
Они переглянулись, как два волка, что теперь совместно задрали оленя, заулыбались. Майор ткнул Гельмана кулаком в плечо.
За ними вышли десантники. В помещении остались только снайперы под потолком да те трое, что пришли с Гельманом. Юлия не поняла, из каких они стран: говорили на странном языке, явно неевропейском. Да и сам Гельман вряд ли чистый юсовец, акцент как у пермяка, учившего английский по самоучителю.