Его слова как будто несколько успокоили полицейского, но тон его по-прежнему оставался весьма далеким от дружественного. Когда он в конце концов ушел, Мейсон кратко рассказал Делле о случившемся в отеле «Адирондакс».
– Конечно, Делла, я мог бы сразу вызвать полицию, но у меня были причины не делать этого. Я понимаю, что рискую многим: Трэгг может действительно арестовать меня, если убедится, что я был в номере мисс Клэр. Но я охотник по натуре, Делла, и сейчас я почти выследил свою дичь. Полиция только помешала бы мне. Я хочу сам найти убийцу, и, в сущности, я уже нашел его. А сейчас, Делла, вызовите мне кафе «Ридилей».
– Алло, кафе «Ридилей»? Будьте добры, мисс Керлайн. О, мисс Керлайн, я говорю с вами по поручению главы сыскного агентства Дрейка. Речь идет о вашей приятельнице, миссис Уортфильд… Что? Не знаете, где она? Не сомневаюсь, что через несколько дней она зайдет к вам. Будьте добры, передайте ей, что если она хочет получить все данные, касающиеся ее супруга, то пусть позвонит адвокату Мейсону. Лично, понимаете? Благодарю вас, до свидания.
Мейсон повесил трубку.
– Да, – пробормотал он как бы про себя, – на этот раз она узнает о своем муже все.
На второй день процесса по делу Стефании Клэр в зале суда царило нервное возбуждение. Для вторичной дачи показаний был вызван Жюль Хоумен.
Свидетель отвечал на вопросы нервно и торопливо. Эта нервозность стала еще более заметной, когда Мейсон начал перекрестный допрос.
Не торопясь, адвокат положил перед собой на стол небольшой сверток, развернул его и достал рубашку, в которой присутствующие в зале суда Трэгг и Дрейк сразу узнали рубашку, принесенную Мейсону миссис Грили.
Однако при первых же словах Мейсона они оба оцепенели от изумления.
– Это ваша рубашка, мистер Хоумен? – спокойно обратился адвокат к свидетелю.
– Моя?
– Да, ваша.
– Господи боже мой, откуда вы это взяли?
– Посмотрите на эту метку.
Хоумен уставился на выпачканную красным рубашку. Глаза его, казалось, готовы были вылезти из орбит. Не мешкая, Мейсон нанес другой удар. Он извлек из кармана связку ключей на кольце и предъявил их свидетелю.
– Это ваши ключи?
– Не знаю.
– Но у вас, несомненно, есть в кармане другие. Могу я вас попросить показать их?
– Да какое это имеет отношение к делу?
– Прошу свидетеля показать ключи, – внушительно сказал судья Картрайт.
Хоумен неохотно достал из кармана связку ключей.
– Так, – с удовольствием заметил Мейсон, сравнивая обе связки. – Это, по-видимому, ключ от машины, а этот?
– Это ключ от каюты моей яхты.
На связке, предъявленной адвокатом, было три ключа. На связке, предъявленной суду свидетелем, одного не хватало.
– Что это за ключи? – еще раз спросил Мейсон.
– Не знаю, – забормотал Хоумен. – У меня куча ключей. Возможно, это старая связка, которую я случайно забыл в машине. Я просто забыл, что это за ключ… И, кроме того, я не понимаю, какое это имеет отношение…
Судья вопросительно взглянул на Мейсона, но тот только слегка поклонился и спокойно сказал:
– У меня нет больше вопросов, сэр.
По рядам зрителей прошел шепот недоумения. Судья официальным тоном обратился к Хоумену:
– Итак, вы отрицаете, что находились за рулем своей машины вечером в среду 19-го числа сего месяца?
– Я решительно отрицаю это, сэр.
– Где же вы были в это время?
– Я уже говорил и повторяю, что находился в своем доме на Беверли-Хиллз.
– Можете вы объяснить, каким образом пятно от губной помады очутилось на вашей рубашке?
– Я не могу этого сделать, сэр.
После краткого молчания судья Картрайт громко сказал:
– В связи с появлением новых, весьма существенных для следствия обстоятельств судебное разбирательство будет продолжено завтра.
– Не хотите ли вы сказать, – почти завопил Хоумен, – что я должен потерять и завтрашний день и снова явиться сюда?
– Да, – сказал судья.
Это было сказано таким тоном, что Хоумен сразу притих. Несколько мгновений он стоял, словно собираясь с мыслями, затем быстро направился к выходу.
Когда Мейсон был уже готов тоже покинуть зал суда, к нему нерешительно приблизилась миссис Грили.
– Мистер Мейсон, – начала она, – я понятия не имела, что эта рубашка не моего мужа, когда принесла ее вам. Я никак не могла предположить, что она принадлежит мистеру Хоумену. По-видимому, мой муж был связан с мистером Хоуменом гораздо теснее, чем это казалось на первый взгляд. Это так?
– Потерпите немного, миссис Грили, и я отвечу на все ваши вопросы. А пока у меня к вам просьба. Если вы будете просматривать бумаги вашего мужа, обратите, пожалуйста, внимание, не упоминается ли в них некая миссис Уортфильд.
– Конечно, я с удовольствием сделаю это для вас, мистер Мейсон! – с этими словами миссис Грили наклонила голову и отошла своей грациозной походкой. Мейсон задумчиво посмотрел ей вслед.
Вечером этого же дня Мейсон сидел в своей комнате и курил, время от времени поглядывая на часы. По-видимому, он кого-то ждал. Около десяти часов раздался стук в дверь.
– Войдите! – негромко произнес адвокат.
Дверь отворилась. На пороге стояла миссис Грили.
Мейсон вскочил в явном изумлении:
– Вы! Честное слово, меньше всего я ожидал сейчас увидеть вас, миссис Грили.
– Надеюсь, я не помешала вам, мистер Мейсон, я нашла кое-что для вас.
Мейсон снова взглянул на часы.
– Может быть, отложим это? Я кое-кого жду.
– Это займет минуту, не больше.
Адвокат мгновение поколебался, потом запер дверь и подвинул миссис Грили кресло.
– Я не хочу показаться невежливым, – сказал он, – но я действительно с минуты на минуту ожидаю одного человека.
– Миссис Уортфильд?
– Почему вы так решили?
– Потому что я нашла в бумагах мужа письмо, в котором говорится о ней.
– Где это письмо?