— А кто может знать?
— Никто. Я у нее единственная подруга, ну еще соседка в доме, где она до Сашки жила, не помню, как ее зовут…
— А Сашка этот, возможно, он о ней что-то знает?
— Сашке она только сказки рассказывала, о муже-летчике, геройски погибшем, о папаше-генерале и о том, как она сама чуть не стала чемпионкой. Врать она умела.
— Может, не все в ее словах выдумка…
— Может, — согласилась Жанна. — Только Сашка вряд ли вам что расскажет, он сейчас исключительно с ментами общается, боюсь, не встретимся года три как минимум. А насчет девочки вы что-то путаете, может, она Инге и дочка, только даром ей не нужна. — Жанна поднялась, кивнула нам и покинула бар.
— Ну что? — спросил Роман Андреевич, усаживаясь в машину. — Расследование окончено? Едем домой?
— Нет, — с поразившей меня саму твердостью сказала я. — Давай-ка еще раз наведаемся по месту прописки Инги.
— Зачем? — нахмурился супруг. — Все вроде выяснили.
— Ничего мы не выяснили, все еще больше запутали. Нам во что бы то ни стало надо разыскать Ингу.
— По-твоему, она здесь, в Нижнем? — удивился Роман Андреевич.
— Не знаю. Но наверняка знает один человек, ее возлюбленный по имени Стас.
— Может, он вместе с ней в бега подался?
— Может, — не стала возражать я. — Но у него должны быть знакомые, родители, наконец — очень вероятно, что он сообщил им, куда отправился, потому что в отличие от своей подружки излишним эгоизмом не страдает и о родне беспокоится.
— Ну, это вилами на воде… — поморщился Роман Андреевич и тут же чертыхнулся.
— Ты чего? — насторожилась Женька.
— Дружки у нас появились, синюю «девятку» видишь? Пристроились возле клуба.
— А ты не ошибаешься? — пролепетала я. — Я в таких делах ошибаться не приучен. Сначала проверяю, потом говорю. Кому-то наш визит в клуб не по душе пришелся. Жанна наверняка сообщила, о чем вы ее выспрашивали, и сразу возникли мальчики. Не в то место мы ногой ступили.
— Что же теперь делать? — испугалась я.
— От мальчиков оторвемся, — хмыкнул Роман Андреевич. — Дело несложное, на особых умников они не похожи. И сюда мы, скорее всего, не зря приехали, что-то есть во всем этом. — Муж посмотрел на меня с уважением, а я приободрилась.
— Жанна сказала, что Инга у кого-то деньги свистнула, — тут же затрещала подружка. — Серьезные люди интересуются ее местонахождением, а тут нас черт принес. Вот ребята и всполошились.
Я опять испугалась и начала вертеться, высматривая синюю «девятку», но так ничего и не углядела, потому что к этому моменту Роман Андреевич, продемонстрировав свои способности опытного агента всех возможных разведок, ушел-таки от сильно беспокоившего меня конвоя. Я вздохнула с заметным облегчением, Женька принялась напевать себе под нос, а муж молчал, размышляя.
Не успела я успокоиться по-настоящему, как вдруг обнаружила себя возле магазина «Рассвет», который, несмотря на поздний час, все еще работал. В окне я могла видеть продавщицу: грузную женщину лет сорока, должно быть, она работала во вторую смену, а Ольга магазин давно покинула.
Роман Андреевич проехал дальше, и вскоре мы были во дворе дома, где жила Инга. Мы с Женькой нерешительно переглянулись. После того как наш бравый подполковник недвусмысленно намекнул, что мы умудрились кому-то перейти дорогу, особого желания продолжать в том же духе не возникло. Но так как во двор дома он нас все-таки доставил (по нашей же просьбе), отступать было неловко, и мы, кряхтя и хмурясь, выбрались из машины, Роман Андреевич остался в кабине, проводил нас взглядом и что-то насвистывал.
Мы поднялись на второй этаж и позвонили в дверь квартиры Ольги Кравцовой, хотя, с моей точки зрения, еще одна беседа с ней вряд ли могла что-то прояснить. Права я или нет, мы так и не узнали: дверь нам никто не открыл. Мы спустились вниз и позвонили по очереди во все квартиры — с тем же успехом. Жители, точно сговорившись, покинули родные стены и отбыли в неизвестном направлении.
— Сегодня пятница, — заметила Женька. — Люди едут на дачи. Думаю, раньше воскресенья мы здесь никого не обнаружим.
— А Ольга, по-твоему, тоже на даче?
— Она молодая женщина, и у нее свои планы на вечер, к тому же, как ты помнишь, приехала из Арзамаса, и если у нее завтра выходной, вполне естественно навестить родственников… Может, оно и неплохо, что все куда-то запропастились? — перешла на шепот подружка.
Знала я ее много лет, поэтому сразу насторожилась, а затем и прошипела в ответ:
— Я никуда не полезу.
— А ты думаешь, мы смогли бы открыть форточку? — заволновалась Женька.
— Ничего я не думаю. Не хватает только, чтобы нас замели на квартирной краже.
— Кто же нас заметет, если мы идем на дело со своим ментом?
— Ромка нам голову оторвет, он мент правильный и ничего противозаконного совершать не будет.
— Противозаконное совершать будем мы, а его задача проследить, чтоб мы не попали в чужие руки.
— Вот и потолкуй с ним сама об этом, — предложила я.
— Что ж ты, собственного мужика уговорить не можешь?
— Может, и могу, но не хочу. И вообще, это не твое дело.
— Дело общее, и тебе это доподлинно известно, — рассвирепела подружка. — А когда речь идет о жизни ребенка…
Я не дала ей закончить, рявкнула:
— Аферистка! — И направилась вон из подъезда.
Роман Андреевич взглянул хмуро. Не обращая на него внимания, я торопливо свернула за угол и огляделась. Ни души. Окна соседнего дома на эту сторону не выходят. Чертыхнувшись, я потянулась к форточке и толкнула ее.
— Ну, чего? — прошептала Женька.
— Ничего, — ворчливо ответила я. — Вечно ты втравливаешь меня во всякие гнусности.
— Назови хоть одну, — обиделась подружка. Я могла назвать десяток, но только отмахнулась, потому что форточка неожиданно подалась, я толкнула еще раз, и створка с довольно громким стуком открылась, задев вторую раму, та от удара фантастически легко распахнулась. — Ну вот, — сказала Женька. — Можно лезть. Хочешь, я первая?