— Пшел вон, — скучным голосом сказал резаный красавчик. И глянул в сторону одного из своих подручных, стоявших слева от меня. После чего потерял ко мне всяческий интерес, снова развернувшись к жертве. А мне на плечо с размаху опустилась тяжелая рука.
Я ударил назад, не глядя, жестко, в полную силу, вдвигая локоть в ребра противника. И тут же прыгнул вперед, нанося резаному удар под колено. Он оказался быстр, успел начать разворот, так что мой удар всего лишь бросил его на одно колено. Передо мной оказалась щека с глубоким порезом, и я, сложив ладонь лодочкой, с оттяжкой врезал по ней, сдирая скобы. Такой удар «лапой» выглядит совершенно неэффектно, зато он крайне эффективен.
Красавчик заорал, хватаясь за лицо.
Надо было добивать, но вместо этого я пригнулся и перекатился вперед, уходя от удара. Движение я уловил краем глаза и отреагировал, не раздумывая.
Вскочил — проклятье, передо мной снова коричневая куртка. Впечатал кулак в солнечное сплетение и чуть не взвыл. Да что у них там, стальные пластины вшиты? Впрочем, парня отбросило на стену, он крепко приложился затылком, и глазки у него разом сделались бессмысленными. Я продолжал движение.
Когда ты один против нескольких, главное — все время двигаться, цеплять разных противников, расшатывать их, не давать навалиться скопом. Правда, место для этого было не самое удачное, и куртки это быстро сообразили. Отскочив, выстроились полукругом. Женщина, пытавшаяся отбить девчонку, схватила ее за руку и буквально забросила себе за спину.
Красавчик уже поднялся и, придерживая рукой залитую кровью щеку, стоял в центре дуги, образованной своими подручными. А те нервно поглядывали по сторонам. Это правильно — должна же здесь быть хоть какая-то полиция. Или служба безопасности, в конце концов.
— Фернан, мне его убить? — неотрывно глядя на меня, вдруг спросил главаря невысокий стройный парень. Я поймал его взгляд. Черные глаза смотрели равнодушно и оценивающе. Этот может заставить попотеть. От парня исходило явственное ощущение угрозы. Причем не напускной, а совершенно для него естественной, даже неосознанной. Для этого черноглазого убийство было обыденным делом.
Фернан кивнул, и я понял, что сейчас на меня бросятся всем скопом. Женщин я в расчет не принимал, хотя одна из них стояла в достаточно грамотной оборонительной стойке — может, в полиции раньше служила или просто на хорошие курсы самообороны ходила. Но их возможностей я не знал, следовательно, мог рассчитывать только на себя.
Мне очень не нравилось, что эти парни даже не попытались в самом начале со мной разговаривать, пытаться задавить на правах местных. Значит, не шпана это была. И по поводу полиции они не слишком нервничали. Что оптимизма не добавляло.
А черноглазый уже шел ко мне расслабленной танцующей походкой, остальные сжимали кольцо.
Ох, как же убивать не хочется. И что у меня за везение такое дурацкое?
Фрэд бесшумно возник за спинами коричневых курток. Только что его не было, и вот он уже здесь. С красной недовольной рожей и здоровенными ручищами. Старый рейнджер не задавал вопросов, не пытался решить дело миром. Он врезался в строй нападающих с тыла — стремительный и смертоносный. Начал с того, что врезал по уху крепкому круглоголовому мужику, тянувшему из кармана что-то подозрительно напоминавшее гибкую дубинку. Мужик закатил глаза и отлетел в сторону.
Черноглазый даже не оглянулся. Он был уже рядом — ловкий, хорошо тренированный, и в глазах его читалось только одно желание — убить меня. Не из ненависти, а просто потому, что убийство было единственным смыслом его жизни.
Я порадовался, что успел просчитать местных — вполне можно было нарваться на человека, чья подготовка не уступала моей, а то и превосходила: я не считал себя суперменом, сработанным в одном экземпляре. Но мне везло, парни были, конечно, крепкие и драться умели, но все же были «шестерками», ничем не отличавшимися от тех, что я оставил в прошлой жизни. Видимо, эта порода неистребима.
На Фрэда навалились сразу трое, и он недовольно заурчал. Помочь ему я не мог. Черноглазый выбросил руку вперед, я ушел в сторону и почувствовал характерное едва слышное гудение. И легкий ветерок коснулся щеки. Вибронож. Мерзкая вещица, но очень действенная. И запрещенная, кстати, почти повсеместно. Парень действительно собирался меня убивать, иначе зачем доставать такую гадкую штуку?
Мы оказались в мертвой зоне — звуки утихли, окружающее воспринималось как что-то очень далекое, не касающееся нас. И очень медлительное.
Черноглазый совершил плавный полуразворот, и его рука пошла вниз. Правильно, все правильно. По идее, я должен начать подниматься, и вот тут он бы меня и подстерег возвратным движением. Если бы замысел удался, из меня уже валились бы с влажным чавканьем кишки.
Только я не стал подниматься, а продолжил уклон и резко развернулся на одной ноге, разрывая дистанцию. Но он снова был рядом, на этот раз выпад шел снизу вверх и наискосок.
Очень грамотный мальчик. Но предсказуемый.
Я просто шагнул вбок, пропуская руку с ножом перед грудью, а потом сломал ему руку. Его глаза расширились, он собрался заорать, но я ударил его в солнечное сплетение, вложив в удар всю свою злость.
Краем глаза заметил, что женщина избавилась от своего противника, но в нападение не переходила — прикрывала девчонку. Вот и умница. А как Фрэд? Ему уже помогли — невысокая, крепко сбитая девица деловито метелила оставшихся на ногах противников, а Фрэд прикрывал ее с тыла.
Где-то поблизости противно завякал сигнал патруля, и коричневые куртки, которые еще могли стоять на ногах, подобрав за воротники своих менее удачливых собратьев, растворились в переулках.
Я с облегчением перевел дух и уже собирался поблагодарить неизвестно откуда взявшуюся валькирию, когда она, уперев руки в бока, снизу вверх сердито посмотрела на Фрэда и произнесла дрожащим от бешенства голосом:
— Папа, какого черта все это значит?!
* * *
Возмущенный крик Анжелы Анита услышала, только когда вышла из лавки с объемистым пакетом в руках. И, конечно, ни медички, ни Мариски в нише не оказалось, а крики доносились уже с площади. Кажется, медичка пыталась кого-то убедить оставить их в покое.
Ну что за народ, а? Сказали — кричи, значит, надо было орать во всю глотку, так чтобы у нападающих в ушах звенело, а не лепетать что-то увещевающее. Анита аккуратно поставила пакет на землю и бегом кинулась на площадь.
События зашли куда дальше, чем можно было предположить: первой обнаружилась Анжела, прикрывающая собой сжавшуюся у стены девчонку. Обе пока в драке не участвовали, но дело было плохо. Потому что одинаковые коричневые куртки нападающих означали куда большие неприятности, чем полицейская униформа. Ребятки Синеглазки. Как на подбор — мразь на мрази. Не гнушающиеся ни запрещенными приемами, ни запрещенным оружием и к тому же уверенные в полной своей безнаказанности. К сожалению, эта их уверенность была отнюдь не беспочвенной. К тому же их было семеро, а на защиту девчонок встали всего двое: незнакомый Аните крепыш с бритым черепом и, напротив, слишком знакомый мужик, похожий на отощавшего гризли. Папа, собственной персоной. Не узнать его было невозможно: не так много народу даже здесь, в Гагарине, способно в буквальном смысле столкнуть лбами двух очень крепких и очень опытных парней.