– Чего стоим, кого ждём? Такси до аэропорта?
Наталья вздохнула, пригнулась и шагнула в разорванный хвост.
– Поосторожней с туфлями: здесь всё-таки чисто, нам спать на этом.
Наталья улеглась. Далеко от Алексея – на самом краю чехла.
По дюралевой обшивке стучал дождь.
Алексей поднял голову – ему послышалось какое-то движение.
– Ты чего? – тут же среагировала Наталья.
– Как бы волки не пришли.
– А тут волки бывают? – искренне удивилась она.
– Ты думаешь, они только в сказках? Тут и волки есть, и медведи, и росомахи.
– А оружие у тебя есть?
– Откуда? В аэропорту досматривали. У меня даже ножа нет.
– А если на нас нападут?
– Тебе первую съедят, я жилистый и невкусный. А если серьёзно – волки сейчас сытые, на человека они могут напасть только зимой, когда брюхо от голода подведёт.
Наталья придвинулась к нему поближе и почти прижалась спиной. Алексей обнял её рукой и придвинул к себе вплотную – так теплее.
– Руки убери, чего лапаешь?
Алексей молча убрал руку и повернулся на другой бок. «Точно не замужем, – подумал он о Наталье, – кто такую язву возьмёт?»
Он уснул быстро – сказывалась армейская привычка. Солдат спит – служба идёт.
Под утро почувствовал, что продрог, руки-ноги замёрзли. Только спине было тепло, потому что к ней всем телом прижалась Наталья и уже сама его обнимала.
Алексей хмыкнул. Нет чтобы сразу. Мужчина в тайге один выживет, а женщина в лучшем случае будет плутать в трёх соснах на окраине деревни, а в худшем умрёт от голода или переохлаждения.
Он повернулся на другой бок. Женщина проснулась и отодвинулась от него.
– Ты не кочевряжься, я тебя изнасиловать не собираюсь! Нам выжить надо. Не факт, что за нами пожалуют завтра, то есть сегодня. Дождь не прекращается, и авиация сегодня летать не будет.
– Как? – Наталья от возмущения села.
– А вот так. Спать давай.
Наталья легла, секунду помедлила и прижалась спиной к его груди и животу. У женщин попа – самое холодное место на теле. Согрета она, эта пятая точка, и женщина не мёрзнет. Так уж они устроены.
Однако сон уже не шёл. Было холодно, над лесом опустился туман.
– Ты кем работаешь? – спросила Наталья.
– Фельдъегерем.
– Это как, лес охраняешь?
– Я не егерь, а фельдъегерь. Почту секретную вожу. В Питере служу, после отпуска как раз туда летел.
– А я журналистка, в Москве работаю.
Ну да, столичная штучка.
– Будет теперь о чём писать, если живыми из этой передряги выберемся.
– Ты серьёзно? – Наталья опять уселась.
– Шучу.
Но Алексей не шутил. Перевести дух можно будет только после того, как они попадут в какой-нибудь населённый пункт. Там и связь будет, и еда, и хоть какой-то кров над головой.
В июне такой же «АН-2» взлетел с местного аэродрома с городским гаишником и пропал. Долгое время велись поиски, но за три месяца никого и ничего не нашли. А ведь самолёт – не иголка.
Едва рассвело, он поднялся, взглянул на Наталью. Она куталась в брезент.
Алексей направился к самолёту. Вроде неудобно, на мародёрство похоже, однако он всё же решил осмотреть багаж пассажиров. Не деньги его интересовали, а тёплые вещи и еда. Наталья всю ночь от холода тряслась, да и кушать что-то надо. Водочки бы для согрева, только её найти он не надеялся, при досмотре бы изъяли. Душа не лежала рыться в чужих вещах, как бы потом спасатели в воровстве его не обвинили. Но разумом он понимал – надо. Оружия для охоты нет – даже ножа, стало быть, охота как источник питания отпадает.
Алексей забрался в искорёженный фюзеляж и начал открывать сумки. Это в больших аэропортах сумки и чемоданы заматывают плёнкой, а здесь открыл молнию на сумке – и ищи. Неприятно, конечно, как будто в замочную скважину за соседями подглядывает.
Алексей аккуратно осмотрел первую сумку, но ничего путного не обнаружил. Так же всё уложил, застегнул молнию. Отщелкнул оба замка на чемодане, явно видавшем виды, нашёл свитер грубой вязки, толстый – по размеру должен Наталье подойти.
– Наталья, иди сюда.
Женщина подошла, ёжась от утренней прохлады.
– Примерь.
– Ты что, по чужим вещам шаришь? Мародёр!
– Я же не для себя, для тебя… Снова хочешь мёрзнуть?
– Ни за что не надену! – Она развернулась и пошла к хвосту самолёта.
Ну вот, хотел как лучше, а получилось, как всегда. Всё-таки премьер Черномырдин был неиссякаемым источником перлов, пошедших в народ.
Свитер он отложил в сторону. Одумается к вечеру Наталья, наденет.
Ещё в одной сумке лежали бухгалтерские бумаги, женское бельё – он уложил всё назад.
А вот следующий чемодан порадовал: он был битком набит слегка посоленной и завёрнутой в промасленную бумагу рыбой. Да не какой-нибудь, а чавычей. Хороша рыбка! Такую приготовить к столу – царское угощение! Только покоптить бы её. Но если на костре испечь, тоже неплохо будет. И, что для них сейчас важно, она не испортится неделю-две. Конечно, столько оставаться у самолёта он не собирался, но знать, что есть стратегический запас, полезно, да и уверенность внушает.
Дальше искать он не стал. На часах и так уже восемь, а он пока костёр разведёт да рыбу пожарит – дай бог в десять позавтракать. Тушки были потрошёные и все одинакового размера, в локоть. Алексей выбрал две и понёс их к веткам для костра. Заодно захватил газетный лист, который валялся в салоне. Бумага вспыхнула быстро, ветки и сучья чадили, но понемногу разгорелись. Дымили сначала сильно.
Тем временем Алексей насадил рыбу на прутики. Шампуры бы, да где же их взять?
Ветки прогорели быстро, а сучья ещё горели.
Алексей сбегал в лес, наломал от сухостоин веток и подбросил в костёр. Эх, топорик бы сюда – хоть маленький, туристический!
Потом он жарил рыбу. Воткнув две рогулины в землю, вертел рыбу над огнём.
Через десять минут по округе пошёл просто восхитительный запах. Или он так сильно хотел есть?
Наталья выглянула из своего убежища, потянула носом, потом подошла.
– Это что?
– Чавыча. Сейчас дожарю, завтракать будем.
– Кофейку бы с круассанами. – Наталья потянулась.
– Перебьёшься. А не хочешь, так я и сам съем.
Есть в одиночку Алексей, конечно же, не собирался. Он мужчина, добытчик, должен о семье заботиться. Наталья не семья, но в их теперешнем положении он единственный кормилец.