Острис повернулся к трибунам. Торс его был обнажён, мышцы бугрились на груди.
– Простите, если моя спешка привела корабль к гибели. Видит бог – я этого не хотел. Все за борт!
Судно уже начало заваливаться на правый борт. Видимо, наварх был прав, когда предсказал скорую гибель корабля.
Острис прыгнул за борт первым из офицеров, подавая пример. За ним последовали остальные.
Алексей сразу сделал несколько мощных гребков, пытаясь как можно дальше отплыть от гибнущего корабля. Как тонет корабль, увлекая за собой людей, он уже видел и боялся этого.
Отплыв на несколько десятков метров, он принял вертикальное положение, глазами отыскивая Остриса. Да, вот он, вцепился в мачту, рядом с ним держатся за дерево трибуны. Чёрт, ведь судно рядом!
Дромон, как кит, повернулся чёрной тушей набок, шумно выпустил из трюма большой воздушный пузырь и, показав киль, пошёл на дно.
Всё произошло за секунды. На месте гибели корабля образовалась воронка, в неё с шумом хлынула и завертелась вода, несколько деревянных обломков вместе с цепляющимися за них людьми утянуло вслед за кораблём. Начало крутить мачту, потом её перевернуло, и головы людей исчезли под водой.
Алексей поплыл к мачте. Ни трибунов, ни Остриса не было видно, видимо, их утянуло под воду. А может, ударило реей, лишило сознания.
Алексей решил попытать счастья. Он глубоко вдохнул и нырнул.
Под водой было темно, сразу заложило уши.
От мачты вниз тянулись обрывки верёвок, и Алексей увидел, что в них запутался человек. Он отчаянно дёргался, пытаясь освободиться от пут.
Сделав несколько мощных гребков руками и ногами, Алексей выхватил нож из ножен и стал резать ванты. Лезвие у кинжала хорошее, острое – «дамаск» всё-таки. Но и верёвки просмолены, резались плохо. Сюда бы серейторную заточку – дело пошло бы веселее.
Он успел перерезать две верёвки, опутавшие ноги несчастного, и тут почувствовал, что задыхается – ему самому не хватало воздуха. В ушах стоял звон, и он испытывал невероятное желание вдохнуть. На секунду Алексей потерял самообладание: «Всё, кирдык-бабай пришёл!» А тут ещё утопающий дёргался, мешая ему быстро перереза́ть ванты.
Держась за верёвку, Алексей всплыл, сделав пару вдохов и провентилировав лёгкие, и снова нырнул. Теперь получилось быстрее: он перебирал руками верёвку и скользил вниз – как будто на физподготовке лез по канату. Только не поднимался, а опускался.
Ноги человека были уже свободны, но и сам он уже едва-едва трепыхался.
Алексей принялся яростно резать верёвку, скрипя зубами от ярости. Ну же, сволочь такая, поддавайся!
Он перерезал верёвку и отбросил нож в сторону – сейчас он ему только мешал. Жалко подарка, но не до него сейчас. Правой рукой Алексей ухватился за верёвку, левой – за предплечье человека и начал подниматься. Но не тут-то было! Подняться, выгребая одной рукой, не получалось, да и человек тяжёл, вниз, в пучину тянул.
Алексей на миг отпустил верёвку и, погладив свой амулет, мысленно взмолился: «Боги, которым камень посвящён, – помогите! Любую жертву принесу, что в моих силах!» До поверхности воды было ещё метров семь, но преодолеть их одному, да ещё и с ношей, Алексею было не под силу.
Что-то ослепительно сверкнуло, и Алексей зажмурил глаза. Темнота – и вдруг вспышка, поневоле зажмуришься.
Только вдруг перестало чувствоваться давление воды, и он вдохнул полной грудью. Воздух, ей-богу – воздух! Или так тонут? Ведь замерзающие в снегу насмерть тоже говорят, что чувствовали тепло. Естественно, те, кого спасти успели.
Алексей явственно слышал журчание воды. Где же он? Понемногу открыл глаза, страшась увидеть окружающее.
Шок от увиденного был так силён, что он снова их зажмурил и открыл лишь минуту спустя.
Он был у себя, в съёмной петербургской квартире, в насквозь мокрой набедренной повязке, с которой текла на пол вода и уже образовалась лужа. Рядом с ним на полу лежал мужчина в такой же повязке. Алексей перевернул его на спину. Острис! Он не дышал.
Времени думать или паниковать не было. Он перевернул легата на живот и приподнял его за таз. Изо рта Остриса хлынула вода. Ой, мама! Да разве может в человеке столько вместиться?
Когда вода иссякла, он повернул Остриса на спину, зажал пальцами нос и сделал несколько вдохов «рот в рот», как учили на курсах по оказанию экстренной помощи.
Острис закашлялся, потом рывком повернулся на бок, и его стошнило. Ерунда это всё, главное – жив!
Полководец отдышался, потом открыл глаза. Взгляд его, сначала затуманенный, стал яснее и осмысленнее. Вот он сфокусировался на Алексее. Ага, узнал!
Острис опёрся на локте, сел.
– Алексей? Так мы не утонули? Или мы с тобой уже на том свете?
– Главное – живы. А на каком свете – разберёмся, – пошутил Алексей и радостно засмеялся. Они живы! Не зря он Остриса спасал, из пучины морской тащил.
Острис осмотрелся вокруг:
– Где мы?
– Я квартиру снимаю, мы оба в ней.
– Надо одежду найти и доложить Аспару о крушении корабля. Эх, какие трибуны погибли! Подожди, а мы что, одни спаслись?
– Не знаю, Острис! Наберись терпения. Я сейчас пол вытру и объясню тебе всё.
– Неужели прислуги нет?
– Не удосужился… – Алексей с виноватым видом развёл руками.
Он нашёл в ванной тряпку и ведро, насухо вытер пол, потом замыл и протёр его снова. Вот теперь порядок!
– Э, повязку бы сменить – мокрая.
– Повязку не обещаю, а полотенце дам – обмотаешься, как в бане.
Алексей достал из шкафа чистое банное полотенце и протянул его Острису. Сам снял мокрую повязку и обмотал чресла полотенцем.
– Садись, Острис, и слушай. Много услышишь удивительного, но придётся поверить.
– Я тебе всегда верил, – кивнул Острис. – Мы с тобой варвары, а не хитрозадые византийцы.
– Видишь у меня амулет или талисман на шее?
– Я его давно приметил, даже спрашивал тебя о нём.
– Вот он нас и спас. Ты уже тонул, тебя вантами от мачты опутало. Верёвки я ножом разрезал, но ты уже не подавал признаков жизни. Пришлось обращаться к богам этого талисмана. И вот мы здесь.
– Сильны твои боги, Алексей! Береги свой талисман, хвала ему! А почему мы не идём к Аспару?
– Дело в том, Острис, что здесь нет Аспара – как нет Византии или Константинополя.
Острис широко раскрыл глаза, не веря услышанному.
– Да ты не демон ли? – Глазами он обвёл комнату. Не оружие ли искал для обороны?
– Острис, наберись терпения, выслушай. Я не хочу тебе зла, я твой друг, и я обычный человек – не демон и не шайтан. У меня нет ни рогов, ни копыт, ни хвоста.