Что же не так?
Обстановка спокойная и понятная. Системы истребителя работают как часики.
Плавное ускорение вжало в кресло. Нормально. Машина отреагировала чутко, преданно, а взгляд вдруг машинально метнулся по сборке экранов, обежал их в поисках чего-то несуществующего.
Палец коснулся сенсора.
Контроль подсистем.
Ответная надпись появилась в нижней части центрального экрана. Пошла развертка данных. Пришлось читать. Все системы в норме.
– Стожаров? У нас непонятные всплески активности на нейрограмме. Что происходит?
– Понятия не имею, – ответил Иван. – Как будто чувствую неполадку, но не могу ее обнаружить.
– А, ну ясно! – Тимошин, судя по тону, тут же утратил интерес к происходящему.
– Док, объясни, чего я не понимаю или не вижу?
– Раньше запрещенными чипами не баловался?
– Я похож на идиота?! – возмутился Иван.
– Ну, знаешь, в жизни всякое бывает, – беззлобно ответил Тимошин. – Хотя, – он, видимо, сверился с личным делом Стожарова, – да, баловаться тебе было некогда, прошу прощения. Тем интереснее! – Он вновь оживился.
Иван направил истребитель к группе астероидов, выполнил пару рискованных маневров, с имитацией атаки на постройки старого законсервированного рудника. Легче не стало.
– Так в чем у меня проблема, док?
– Твой мозг после отключения прямого нейросенсорного соединения испытывает дефицит информации, – пояснил Тимошин. – Отсюда подсознательное чувство беспокойства, словно ты постоянно что-то упускаешь из виду.
– Док, да я на симуляторе две сотни часов отработал! И ни разу ничего подобного не испытывал.
– А вот здесь у нас очень интересное наблюдение! – воскликнул Тимошин с энтузиазмом ученого, обнаружившего новую грань уже изученного явления. – Твой рассудок, как я полагаю, четко распознает, где происходит действие! Если говорить проще, то виртуальная реальность тебя, мягко говоря, «не впечатляет». Подсознательно ты уверен: ничего скверного не произойдет. Ты ведь вырос в Слое, верно?
– Угу… – Стожаров обдумал слова Тимошина. – Ладно, мой рассудок четко разграничивает реальности. Но при чем тут запрещенные чипы?
– Чиперы, используя нелегальное программное обеспечение, загружают в свой мозг огромные объемы информации, при этом они получают очень яркие, запоминающиеся впечатления, – охотно пояснил Тимошин. – Их мозг обычно перегружен, и, когда происходит возвращение в реальность, окружающее кажется им серым, блеклым, скучным, убогим и однотипным. Отсюда общеизвестные симптомы зависимости: раздражительность, нервозность, неадекватное поведение, постоянные попытки «переноса» виртуальных явлений в мир реальный.
– Почему же, работая в лаборатории, я не получил зависимости? Объемы данных, проходящие через шунт, не меньше, чем у чиперов?
– Даже больше. Но ты в отличие от других постоянно анализируешь источники данных, на подсознательном уровне проверяя их на достоверность.
– Виртуалка – это вымысел, и нет никакого смысла на нее реагировать?
– Именно так! – воскликнул Тимошин. – Ты вырос в Слое, а затем познакомился с реальным миром при каких-то стрессовых обстоятельствах. К сожалению, часть твоего личного дела закрыта грифом «секретно». Случай, на мой взгляд, уникальный! Такого четкого разграничения реальностей мы даже предположить не могли! Сегодня ты впервые вывел истребитель в открытый космос, и рассудок отреагировал совершенно иначе, чем в лаборатории! А сейчас тебе попросту не хватает данных, ведь пару минут назад ты видел окружающие явления более детально!
– Док, а симптомы пройдут? – обеспокоился Иван.
– Не знаю, не знаю… Интересная тема для исследования! Думаю, ты вскоре научишься переключаться между способами восприятия.
– Ладно. А почему чиперы не различают, что реально, а что нет?
– По сравнению с тобой у них слабая, неустойчивая психика. По сути, чиперство и прямой нейросенсорный контакт – это разные грани одной и той же технологии.
– Не утешает.
– Не волнуйся, Стожаров, справишься. Какое-то время будет сложно, а затем адаптируешься.
– А если нет? Что тогда, док?
– Ну, придется лечиться, – неохотно ответил Тимошин.
– И технологию запретят?
– Не думаю.
– Почему? Это ведь опасно. Я сталкивался с чиперами. Слабоумные, невменяемые, агрессивные.
– Наверное, будет происходить отсев, – осторожно предположил Тимошин – В программу подготовки введут предварительные тесты на психологическую устойчивость. Все, Стожаров, хватит засорять эфир, – опомнился он. – Нельзя болтать на такие темы. Поговорим, когда вернешься.
Разговор Ивана не порадовал. Надо взвесить риск. И подумать, стоит ли продлевать контракт после его закрытия? Квалифицированные пилоты требуются всегда, без работы не останусь.
А мир-то действительно выцвел. Теперь, после короткого общения с Тимошиным, все вроде бы нашло объяснение, встало на свои места. Действительно, тусклую засечку на экране радара не сравнить с четкой сигнатурой, которую разум воспринимает при прямом соединении с локационной системой истребителя.
«Хотя, – он коснулся сенсора, вызвал на экран детализированную энергоматрицу, – в чем разница? В скорости реакции. Доступности данных», – мысленно ответил он на заданный себе вопрос. Взглянуть на засечку, подумать, совершить движение, посмотреть на экран, проанализировать энергоматрицу, секунд шесть-семь. В условиях космоса, а особенно в бою, это очень много.
Вот, значит, какое будущее у технологии прямого нейросенсорного контакта?
«Хотя, – он пожал плечами, направляя машину в сложное маневрирование между астероидами, – почему сразу военное применение? Есть сотни других вариантов. Контроль над машинами, работающими в условиях крайне агрессивных сред. Решение нештатных ситуаций, которые в мегаполисах возникают ежечасно. Сейчас такими проблемами заняты экспертные нейросети, но к ним доверия мало…»
Рискованное маневрирование, ранее граничащее с драйвом, сейчас не доставляло никакого удовольствия, и Иван решил возвращаться.
* * *
Он уже развернул «Иглу», когда датчики локационной системы внезапно взвыли, все разом. От неожиданности Стожарова прошиб холодный пот.
Что, фрайг побери, происходит?!
Он мог поклясться: на многие тысячи километров вокруг нет ни единого крупного материального тела! Ложась на обратный курс, он специально увел машину выше скопления астероидов и собирался передать управление автопилоту.
Сбой в системе локации?! Мысли опаздывали за машинальным действием, он уклонился от вероятного столкновения, хотя визуально по курсу было чисто, лишь в глубинах голографических мониторов на доли секунд вспыхнул и погас контур какого-то непонятного объекта.