Выслушивая это, я ворвался в кабинет отца, буркнул: «Яхту на взлёт!» – и помчался к флаеру.
– Как?! Как и почему Патри оказалась в этом, ржавчина его разорви, посольстве?!
– Собирался туда только принц Януш с официальным визитом в честь самого главного праздника королевства. Но в последний момент, совершенно неожиданно для всех, к нему присоединилась и её императорское величество. Почему так случилось, точных сведений у меня нет. Я сам узнал об этом поступке только в начале торжественного приёма. Охраны они взяли предостаточно, а более половины Дивизиона оцепили всё в округе. А вот работников посольства не пробили как следует. Если бы не Гарольд, прибывший туда буквально за четверть часа до трагедии, даже не знаю, как бы всё сложилось.
Мой гнев несколько поутих, страх за любимую и за жизнь лучшего друга рассеялся, и я задышал спокойнее.
Вскоре космическая яхта с гербом герцога Малрене взлетела с планеты.
Но всё-таки такой просчёт наших служб так и кипятил мне кровь каждые полминуты всплесками злости и бешенства. Несчастный Алоис чего только от меня не наслушался и, наверное, задышал толком да вытер пот со лба лишь после того, как я сообщил:
– Всё, мы уже разогнались! Уходим в подпространство! Ждите!
Во время пребывания в Лунманском прыжке я места себе не находил. Винил себя последними словами. Ведь если бы я вернулся домой быстрее, то не допустил бы своеволия жены. Она бы у меня даже из окон дворцовых не выглядывала, пока Буратино не отыскали! А с шурином я вознамерился очень жёстко разобраться. Вплоть до мордобоя. Чем он думал? В каких сферах витал? Неужели не знал о строжайшем запрете на выход в свет для своей сестры? Или совсем соображать перестал возле своих заплесневелых стахокапусов?!
Здравый смысл мне пытался подсказать, что Януш наверняка не виноват. Как и его прекрасные, нужные всей Галактике стахокапусы. Это моя любимая жёнушка что-то скомбинировала, схитрила и начудила. То есть это ей должно достаться так, чтобы её внуки и правнуки вздрагивали, вспоминая о жестоком наказании!
Но как только я представлял её раненую, бледную и беспомощную, у меня опускались руки, тряслись коленки и путались мысли…
В общем, этот перелёт для меня оказался самым кошмарным в моей жизни, тягостным и печальным. Но к моменту посадки в порту Старого Квартала я успел взять себя в руки и уже не выглядел как взбесившийся волк, готовый кусать всех подряд без разбора.
Да и встречающие как-то умудрились меня ничем дополнительно не разозлить. Флаер мне подали не просто к трапу, а к раскрывшемуся люку. Я только шагнул в него, а он уже летел, закладывая вираж и набирая скорость. На мои вопросы мне успевали отвечать раньше, чем я успевал их задать:
– Её императорское величество в прекрасном настроении и полном здравии. Приказала вам передать, что всё в порядке, и она вас ждёт в личных апартаментах.
«Ну ещё бы! Вздумала бы мне аудиенцию назначить на завтра!»
– Полковника Стенеси ожидают из омолодителя через час, максимум полтора.
«Уф! Хоть это радует! Надо будет представить его к ордену Изумрудного Листка. Заслужил!»
– Герцог Малрене вместе с дочерьми и господами Броверами вылетел следом за вами на эсминце. Прибытие ожидается через четверть часа.
«А я почему не догадался боевой корабль использовать? М-да… тупею…»
– Поступило официальное сообщение с Пиклии, что узурпатор Моус погиб. Основная версия – отравление. На престол призван законный король, Сте Фаддин Пелдорно.
«В данный момент мне плевать на Пиклию… Но, с другой стороны, приятно, что наши титанические и страшно рискованные усилия не пропали даром…»
Короче, нужной и ненужной информацией меня не столько развлекали, как отчаянно отвлекали всю дорогу до императорского дворца. Ну а там я уже гигантскими шагами поспешил в наши апартаменты. Весьма оптимистически настраивало сообщение, что её величество лежит в собственной постели, а не в больничной палате. А значит, ранение мизерное. А значит – обязательно надо сразу поругать! Нечего ей потакать в таких поступках, которые привели к человеческим жертвам!
Если смогу… И ведь придётся!
Но, увидев свою принцессу в кровати, слегка бледную и несколько криво улыбающуюся, не удержался от стона. И вместо ругани сбился на причитания:
– Вот как?! Как тебя можно оставить одну всего лишь на несколько дней?!
Я наклонился на кровати, целуя щёчки и заглядывая в глубину родных глаз, а жена умильно сложила губки:
– Ну прости меня, пожалуйста!
И я наконец-то вспомнил, что собрался с ней ругаться основательно:
– О каком прощении ты говоришь?! Как у тебя язык поворачивается?!
– Но ты ведь звёздный рыцарь, мой дорогой. А значит, должен уметь прощать. К примеру, я тебя никогда ни в чём не обвиню в будущем и тем более за прошлые прегрешения. Всё прощу.
– Всё-всё? – замер я, прочувствовав выгодный момент для списания последних похождений в разряд «прощённые».
Это не укрылось от внимания императрицы, и она ощутимо напряглась:
– И как тяжелы твои провинности?
– Ну… с точки зрения мужчины они вообще не имеют веса…
Мои слова были истолкованы абсолютно неверно. Глаза жены блеснули, словно лазеры, и она даже позволила себе выражения базарной торговки:
– Ты переспал с этой собачьей самкой Эльзой?!
– Нет! – возразил я коротко, но безапелляционно. – Она выйдет замуж за Хайнека. Скорее всего…
– А-а-а… Извини, сорвалась… Но моё обещание в силе: прощаю всё!
– Да? Вот сейчас и проверю, – заулыбался я. – Я тут немножко по пути помог в одном деле… Как бы так коротко и емко?.. В общем, мне удалось косвенно посодействовать в освобождении наших старых друзей Романа и Магдалены Броверов. Они скоро будут здесь, буквально с минуты на минуту.
И глотая слова, быстро пересказал злоключения наших доблестных резидентов. Патрисия вначале подпрыгивала на кровати от радости, грозя побеспокоить рану и сдвинуть повязку на плече. Потом закусила губу, гневно нахмурилась и перебила мой полный оптимизма рассказ:
– Так ты посмел… Ну, знаешь! У меня нет слов!..
И слова понеслись из неё неудержимым потоком. Даже Булька не удержался от ехидного комментария в виде народной мудрости:
«Когда у женщины нет слов, это ещё не означает, что она будет молчать!»
Долго терпеть ругань я не собирался. Потому и рявкнул от всей души:
– Молчать! – И, глядя в раскрытый на полуслове ротик, продолжил: – Забыла, что сама виновата в трагедии? Или уже запамятовала, что всё мне простила авансом? – И ещё более строго добавил: – Тем более что мы не одни! Не забывайся! С нами Хенли Денворт Та.
Любимая от растерянности даже заикаться стала: