Броненосцы спустили на воду и ввели в строй несколько раньше, чем в нашей истории, – уже в 1888 году они могли отправиться в поход. Я хотел усилить ими свою дальневосточную эскадру. Именно для проводки их через проливы летом того года в Севастополь ехали император с наследником. Не доехали – как раз в пути и произошло покушение. А потом стало не до броненосцев – я застрял в Индийском океане, где все решали крейсера.
Спасибо Димычу – он про них не забыл. Сразу после назначения Рукавишникова исполнительным директором концерна «Кораблестроитель» светлейший граф принялся за улучшение – на броненосцах планировалось заменить все орудия, котлы, часть броневого пояса и поставить новые системы управления.
Модернизация мне понравилась – замена сталежелезной брони на стальградскую (гетерогенную цементированную [183] ) существенно облегчила корабли, ведь при аналогичной прочности новые плиты были значительно тоньше. В целом на этом экономилось больше семисот тонн, что помогло, не перегружая корабли, установить новое вооружение и оборудование. Теперь броненосцы несли три восемнадцатидюймовых двадцатикалиберных орудия в трех барбетных установках с противоосколочными куполами и по восемь 120-миллиметровых скорострелок «Гром», установленных в казематах. Башни поставить не удалось – по расчетам, слишком сильно возрастал «верхний» вес. Можно было, конечно, провести модернизацию по образцу предложенной в 1899 году – срезать часть корпуса, сделав батарейную палубу верхней. Но это лишнее время и деньги – быстрее и дешевле окажется построить новые корабли. От малокалиберной артиллерии отказались полностью. Вместо бронеплощадок с установленными на них 37-миллиметровыми противодесантными пушками Гочкиса надстройки «украсились» дальномерными постами. Управление огнем осуществлялось по проложенным к орудиям проводам с помощью ПУАО [184] . От смены котлов тоже отказались в процессе переделки – это отняло бы пару лет.
На сегодняшний день эти «утюги» уверенно опережали по своим тактико-техническим характеристикам любые корабли мира. Эх, будь их у меня хотя бы десяток, к англичанам быстро пришел бы толстый полярный лис, но… Димыч, гад такой, встал насмерть, не желая тратить ресурсы на производство «морально устаревших корыт».
В реальной истории в начале девяностых годов на Черном море заложили еще три броненосца – «Георгий Победоносец», «Двенадцать апостолов» и «Три святителя». Но мы по понятным причинам решили от этой троицы отказаться, сделав ставку на «минные крейсера» проекта «Бешеный».
К дате начала операции, 5 июля 1890 года, мы имели восемь единиц этой серии: «Бешеный», «Безумный», «Страшный», «Злой», «Дикий», «Смелый», «Грозный», «Ужасный». «Адмиральский призыв» дал нам несколько тысяч образованных молодых людей, лучшими из которых укомплектовали две трети штатов. Оставшуюся треть составили опытные «пираты».
Несмотря на мою любовь к большим кораблям, я понимал, что главная ударная сила флота не броненосцы, а именно они – эсминцы, уже прозванные «Бешеной стаей». И случись нам схватиться с англичанами – рвать борта их броненосцев клыками быстроходных торпед будут эти «псы».
Для операции в эскадру, кроме броненосцев и эсминцев, собрали шесть канонерских лодок [185] , восемнадцать транспортов с войсками, шесть тральщиков и корабли нового типа: плавбаза «Днепр» – носитель разведывательно-дозорных планеров и плавбаза «Волга» – носитель катеров-торпедоносцев. До полного сходства с памятным сновидением [186] не хватало только плавбазы «Дон» – носителя мини-субмарин. Подлодок в нашей альтернативной реальности пока не было, а вот скоростные торпедные катера с дизельными двигателями и мотодельтапланы, называемые тут «планерами», эксплуатировались вовсю. Мало того – я натурально охренел, когда узнал, что некий инженер Найденов, талантливый пилот-самоучка из стальградского КБ, за год тайком подготовил три десятка пилотов.
Противопоставить этой армаде турки ничего не могли. Их флот не получал крупные боевые корабли с 1879 года. Основная ударная сила состояла из броненосца «Мессудие» (водоизмещение девять тысяч тонн); четырех броненосцев по шесть тысяч тонн («Османие», «Махмудие», «Азизие» и «Оркание»); броненосца «Ассари-Тефтик» (четыре тысячи тонн) и нескольких мелких (по две тысячи тонн водоизмещением) броненосцев береговой охраны «Ассари-Шевкет», «Люфти-Джелиль», «Авни-Иллах», «Фетхи-Буленд» (тот самый, что гонялся за «Вестой»), «Иджалие». Все корабли несли дульнозарядные орудия с хреновой баллистикой и невысокой скорострельностью и имели броню из мягкого железа. Они почти не отходили от стенок, обучения экипажей не проводилось, боевых стрельб тоже. По сути, все это «добро» – просто ржавый хлам, неспособный к выходу в море.
На береговых батареях Босфора стояли семи– и девятидюймовые дульнозарядные орудия, стреляющие на двадцать кабельтовых, – мы, не напрягаясь, легко могли уничтожить их с безопасного расстояния.
Как только красный солнечный диск показался над горизонтом, эскадра увеличила ход и начала перестроение. Вперед вышли броненосцы. На них возлагалось самое главное – уничтожение береговых батарей. Командовал броненосным отрядом опытный вице-адмирал Казнаков [187] .
За ними на расстоянии десяти миль тремя кильватерными колоннами шли основные силы. В правой выстроились сведенные в один отряд канлодки под флагом контр-адмирала Назимова [188] . Их основной задачей являлось непосредственное прикрытие транспортных судов на переходе и при высадке. В левой колонне находилось два дивизиона эсминцев (по три единицы), в центральной шли транспорты с десантом – тремя стрелковыми полками (Нахимовским, Корниловским и Истоминским), артиллерийским полком и механизированной разведротой на броневиках «Медведь».