– Франсуа Вийон – тоже. Однако при дворе герцога Орлеанского обретался, и ничего.
– А Катерина?
– А Катерина – мать ее ребенка. Так что тут все ясно.
– Бадбой ушел без особых проблем. Говорят, добил-таки свой технический университет и теперь работает в каком-то суперсекретном «ящике». А Берет вот ушел, да не дошел…
– А вот Кощей, тот вышел свободно. И теперь, говорят, какая-то большая шишка в столице. Впрочем, Кощей всегда был сам по себе, честно говоря, я его недолюбливал, хотя мужик он умный. Так ведь и Зона его тоже недолюбливала.
– Зона его сначала терпела, а потом сделать ничего не смогла. Поздно было. Потому что вложила в него куда больше, чем в каждого из нас. Ну, не считая, конечно, Валентина. Что она вложила в него, нам скорее всего никогда не узнать. Да и хорошо, ибо многие знания – большие печали.
Сталкеры помолчали. Потом Ведьмак спросил:
– Ты до Москвы портал открыть сможешь?
– Нет, – покачал головой Бей-Болт. – До Москвы пока что не смогу. Я пробовал несколько раз, пробой получается, даже видно ее, столицу, но попасть туда не могу. Слишком слабая Зона пока что там, в Москве.
– А куда можешь?
– На полигон могу, что на Керженце. Еще на Аляску могу. А сам-то?
– Я пока только местные линии освоил, – пошутил Ведьмак, – видно, таланта нет. Каботажник я по натуре.
– Никакой ты не каботажник, а просто лентяй. Сидишь в Зоне, уже задница от радиации сияет, а наружу – ни-ни! Завтра утром научу, должен будешь.
– Стаканчик красненького? – спросил Ведьмак.
– Именно! – ответил Бей-Болт. – Стаканчик!
И они засмеялись, хотя непонятно было, что здесь смешного.
…Такие разговоры ни о чем они вели часто. Старые сталкеры, старые друзья, исходившие доступные локации вдоль и поперек. Оба знали, что уходить из Зоны придется, пришла пора.
* * *
И однажды они все-таки ушли. Ушли через пробой в Зону на Керженце, возникшую еще в далекие 70-е по причине человеческой самоуверенности и научного головотяпства.
Сталкеры оборудовали базу неподалеку от Зоны, на берегу реки, и только потом отправились в Москву. Туда, где уже завязалась и вот-вот должна была раскрыться, словно чудовищный цветок, новая Зона Отчуждения. Московская Зона. Огромная, по сравнению с которой привычная, Чернобыльская, казалась ничтожной.
Но Чернобыльскую Зону Отчуждения никто не пытался подмять под себя, ни человек, ни мутант, никто не конструировал ее специально, под себя, хотя многие методом проб и трагических ошибок научились ею пользоваться. В меру того, что Зона Отчуждения позволяла, разумеется. Чернобыльская Зона изначально была Зоной вольной и дикой, хотя и по-своему разумной. Но Москва свободной быть не могла ни в коем случае.
Москва – это совсем другое дело.
Москва – это город, который производит власть. Власть и ничего, кроме власти. А власть не имеет права на свободу.
И таким этот город должен остаться навсегда, даже если он станет самой большой Зоной Отчуждения за всю историю человечества.
Он и сейчас самая большая Зона Отчуждения. И самая большая Зона Несвободы. В чем-то даже не менее дикая, чем Зона Чернобыля.
Просто те, кто живет в Москве, привыкли к ней и все аномалии воспринимают как нечто совершенно естественное. Потому что Москва меняет своих обитателей. А те, кто не способен измениться, – обречены. Город сожрет их, переварит и в конце концов вывалит. И это – тоже судьба.
Разве не так?
– Не всякая мутация есть эволюция. – Бей-Болт повертел в руках сигареты, потом вздохнул, отложил пачку в сторону и добавил: – Чаще всего мутировавшие особи деградируют, оказываются нежизнеспособными и в конце концов попросту дохнут. Так что ничего хорошего из этой затеи с управляемыми мутациями не получится.
– Деградируют, – охотно согласился Кощей. – Еще как деградируют! – Он внезапно замахал руками, став похожим на лысого циркового бабуина, так что сразу стало ясно – деградируют. – Но делают это весело, с огоньком, с поворотом и прискоком и совсем не страшно.
Сощурился, сверкнул лысиной и продолжил:
– Но ведь таковы объективные законы эволюции: иногда, чтобы сделать очередной шаг вперед, приходится встать на четвереньки, иначе не получается. Большинство, конечно, как вы изволили выразиться, сдохнет. Но есть немалый шанс, что выжившие будут во всем превосходить своих предков. Только вот одним из условий совершенствования человечества является отказ от прежних моральных норм. Вот вы, свободные сталкеры, как вы себя называете, хотя «свободные мутанты» вам подошло бы куда лучше, вы хотите, чтобы новые существа, сильные, живучие, сверхразумные по человеческим меркам, так и оставались в рамках ветшающей человеческой морали?
– Ну… – Бей-Болт задумался. – По крайней мере пока не выработают свою собственную. А иначе процесс пойдет вразнос. А потом, все это безобразие вроде лозунгов «долой старую мораль» – это ведь уже было. И эксперименты проводились, жуткие эксперименты на человечестве. И чем это закончилось? И фашисты, и коммунисты потерпели позорнейший провал. Хотя крови, конечно, пролили немало. Но человеческая мораль все-таки победила.
– Интересно, а какую, собственно, мораль вы считаете человеческой? – ехидно поинтересовался Александр Борисович. – Может быть, Заповеди Христовы? Или пресловутый «Моральный кодекс строителя коммунизма»? Спросите у современного молодого москвича, что он думает о моральном кодексе строителя коммунизма? Он рассмеется вам в лицо, что там, в этом «кодексе», написано, он, разумеется, знать не знает, но тем не менее искренне полагает, что у коммунистов не было и не могло быть никакой приемлемой морали. Над Заповедями Христовыми смеяться, конечно, никто не станет, потому что не принято, но и соблюдать их всерьез тоже уже не принято. А ведь Заповеди Христовы и «Кодекс» – это в общем-то одно и то же. И коммунисты, и фашисты свои битвы проиграли, их государства рухнули, но души человеческие испоганить сумели. Главным итогом их деятельности оказалось то, что под любое злодейство можно подвести соответствующую моральную базу. И злодейство перестанет таковым быть. Так что на нынешнем этапе развития сколько-нибудь внятных моральных норм де-факто уже не существует. Но фантомные боли в душе все-таки имеются. Так не лучше ли от них наконец избавиться?
– Стало быть, вы предлагаете человечеству опуститься на четвереньки, чтобы, так сказать, с низкого старта рвануть сразу к звездам. А может быть, стоит эволюционировать постепенно? – Бей-Болт все-таки достал сигарету из пачки и теперь крутил ее в пальцах.
– Да закурите же вы наконец! – не выдержал Александр Борисович. – Что вы ее мучаете, сигарету эту несчастную. Курите, вам же все равно ничего не сделается, вы же мутант!
Бей-Болт подумал и аккуратно убрал сигарету в пачку.