Вожак понимает свое преимущество и потому дает мне передышку.
Благородство, мля-а! И что он хочет этим показать? Да он попросту унижает меня перед смертью…
Вожак отлично понимает, что творит! А говорят, разум имеют только монстры Зоны, мутировавшие из человека…
Икра почти не пострадала: зубы вожака всего-навсего сдавили кожу, не прокусив ее. Хоть что-то хорошее. Бешенством, наверное, не заражусь. Хотя в моей ситуации это уже не важно.
Мутаволк внимательно наблюдал за тем, как я осматривал место прикуса, а сам, наверное, злорадно думал что-то вроде: «Жалкий человечишка! Время твоей жизни близится к концу!».
Автомат не подлежит восстановлению, пистолет в куче кирпичей, нож и вовсе в теле вожака. Он намеренно лишил меня оружия. Мутаволк с самого начала хотел честной схватки.
Понимая, что с голыми руками у меня нет шансов, я тупо занимался своей ногой и тем самым тянул время. Я был уверен в одном: стоит мне встать в полный рост, как вожак убьет меня. Я же теперь безоружен, у меня нет ничего… В самом деле – не выхватывать же странную фотографию с девушкой? Как-никак, ее засняли для памяти, а не для схватки…
Память. «Будет напоминать о том, как твоя глупая выходка едва не стоила нам жизни», – вспомнил я слова Бороды, когда он протянул мне иглу. Точно! Я же с того момента храню эту иглу! Ту самую, которая вонзилась в ткань куртки на моем левом плече…
– Честная схватка, значит? – угрожающе сказал я. – Будь по-твоему.
Снимая рюкзак, я незаметно вытащил из него иглу и так же незаметно засунул ее в рукав куртки. Попробую себя в роли асассина. Да, это нечестно. Но, как неоднократно говорил Борода, «Благородство твое тут никто не оценит».
Повернувшись к вожаку, я чуть нагнулся, приготовившись к схватке. Не на жизнь, а на смерть.
Мутаволк торжествующе зар-р-рычал и побежал ко мне. Я отвел левую руку в сторону. Когда расстояние между нами сократилось до трех метров, вожак прыгнул. Мой мозг бешено анализировал скорость и расстояние. Как только он вычислил оптимальный момент моей атаки, я выбросил вперед левую руку, продолжением которой стала игла.
Мощный удар в грудь, искры в глазах, боль в затылке от соприкосновения с землей. По-моему, я потерял сознание. Всего лишь на секунду…
Открыв глаза, увидел перед собой чуть приоткрытую пасть, чуть выше – красный, но уже тусклый, глаз. В другом глазу торчала игла…
Вожак неподвижно лежал на мне. Похоже, я убил его: игла достала до мозга. Да, я победил. Да, не в честной борьбе. Но победителей, как говорится, не судят.
Стащив с себя мертвое тело, я поднялся, присел на корточки, трясущимися руками кое-как добыл огонь и закурил.
Если поначалу мне было жутко противно, то через пару минут я пришел к очень простому и утешительному выводу: я смухлевал, да, но что бы со мной стало, играй я честно? Валялся бы сейчас тут. С перегрызенным горлом. Да, благородство здесь – прямой путь к смерти.
Докурив, я вытащил из спины мутаволка нож, потом нашел свой пистолет. Проверив «Форт-12», уже собрался уходить, но в последний момент решил, что нельзя вот так оставить убитого мною вожака. Я выиграл нечестно, и за это когда-нибудь отвечу перед Высшими Силами. Но хоть похороню своего нетипично благородного противника. Слабое для него утешение, но все же…
После ампутации хвоста я оттащил труп в угол и затем наложил на него груду кирпичей, после чего и покинул развалины. Я возвращаюсь к Бороде. На сегодня приключений достаточно.
* * *
Борода ждал меня, покуривая. Вот же дурной пример заразителен, попробуй брось.
– Ого! – удивился проводник, когда я подходил. – Ну и видон у тебя…
Вид и впрямь был «что надо»: порванная, забрызганная чужой кровью куртка, несколько ссадин на лице, плюс прижатая к телу правая рука и хромота на левую ногу.
– Сложный экзамен был, – устало ответил я. – Будто сам Трот принимал.
– Так Трот и принимал, – ухмыльнулся проводник. – Ты, я смотрю, с трофеем.
– Да. – Я погрустнел. – Помнишь того вожака стаи мутаволков?
– Конечно помню!
– Не знаю почему, но я уверен, что убил именно его. Того, кто нас запомнил, – сказал я.
– Возможно, – загадочно произнес Борода.
– И знаешь, что мне помогло его убить? Твои слова о благородстве здесь. Вернее о том, что благородство здесь никто не оценит, – признался я. Мне вообще не по душе выдумывание всяких историй в духе «завалил сотню мутантов голыми руками».
– Ты способный ученик. И сегодня вновь доказал это. Уроки усвоены, – похвалил меня проводник. – Теперь отдохни. А после мы пойдем обратно. Надо прилепить табличку на вагончик.
– Зачем?! – удивился я.
– На самом деле именно я занимаюсь новоприбывшими. Конечно, не всеми. А спектакль с якобы чьей-то шуткой разыгрываю специально – смотрю на реакцию свежего пополнения, анализирую и потом уже решаю, браться мне за человека или не браться, – объяснил Борода.
Мне только и оставалось, что поражаться таким внезапно открывшимся фактам. Ух и хитер же ты, Борода!
– А моя персона чем тебя зацепила? – с невольной улыбкой спросил я.
– Это секрет, – загадочно подмигнув мне, ответил проводник. – Возможно, я как-нибудь при случае тебе расскажу, в каких Зонах еще побывал, и о том, что люди в Зонах, где бы они ни находились, совершают одни и те же ошибки, выстраивая модели поведения, знакомые по прошлому жизненному опыту. Все до такой степени похоже, что порой даже скучно… Расскажу, поделюсь, но не сейчас. Сейчас твое время говорить.
Я сел на рюкзак и, открыв бутылку с водой, повел рассказ о своем первом самостоятельном рейде. Борода кивал, поднимал брови вверх, хихикал и удовлетворенно кивал.
– Теперь отдыхай, заслужил, – сказал он, когда я закончил рапорт.
– Слушай, Борода… А можно спросить, у тебя имя вообще есть? Не назвали же тебя при рождении Бородой…
– Имя?.. Имя у меня когда-то было, конечно. А еще у меня было другое сталкерское прозвище, не здесь и не сейчас.
– Как это?
– Ну, не в этой Зоне, и когда-то раньше… Сложно объяснить, я и не пытаюсь. Даже сам еще не разобрался, такое ощущение, что я на самом деле скопирован с какого-то оригинала, и вполне возможно, что я даже не единственная копия и где-то в какой-то Зоне, сейчас или в будущем, тоже есть я… но другая копия…
– И как же тебя звали? – прервал я его. Борода действительно залез в такие высокие материи, что я сейчас просто не в состоянии осмысливать, что он пытается мне сказать. В сон так и клонит. Устал, устал, без дураков вымотался.
– Меня звали Несси. Как это прозвище появилось, я тебе рассказывать не буду, хотя случай тогда вышел забавный, что и говорить…
– Ладно, не хочешь, так и не надо. Если не возражаешь, вздремну полчасика, – и я во весь рот зевнул.