— Куда это он? — тут же к агенту подошел Егор с камерой.
— По своим сталкерским делам, — туманно ответил Сергей.
— Интересно, по каким?
— А мне-то как интересно… — лейтенант опустил ПНВ и стал наблюдать за крадущимся по Зоне Лангустом.
— Тогда я за ним схожу и тихонечко гляну на эти дела. — Егор отправился следом за проводником.
— Стой, дурак! Сдохнешь же в темноте! — зашипел ему вслед агент.
— Не бойся, у меня в камере есть режим ночного видения, режим тепловизора и еще с десятка два наворотов, — тихо ответил Егор, припал к окуляру и стал высматривать, запоминая, какой извилистой тропкой идет сталкер.
— Давай-давай, — пробубнил себе по нос Сергей. — Вся эта ходка началась через задницу. Хреновая примета. Может быть, без тебя все это говенное шоу накроется и мы вернемся. Эх, стремно как-то… старею, что ли?
* * *
Ну, вообще нет слов! Как говорится, здра-а-авствуйте, бесценная Катерина Матвеевна … Смотреть на это и не материться невозможно! Стали кучкой на открытом месте, придурки, костер жгут. Любые местные разбойники с минометом враз весь этот цирк накроют и на трофеи растащат.
А я сразу Петровичу сказал, что ничего хорошего не выйдет, если вместе с этим сбродом буду к Разлому пробираться. Лучше будет на расстоянии держаться и следом за ними по проверенной тропе идти. Чем черт не шутит, а вдруг этот сталкер их и вправду до Разлома сможет довести? Я, конечно, и сам бы смог дойти — как — никак, майор госбезопасности, прикрепленный к МКЗП. Но на этот раз ставки в игре слишком велики, и уже двое наших лучших ребят неизвестно от чего в этой Зоне протухли. Рисковать сейчас позволено лишь тогда, когда совсем не будет выбора. А пока присмотрю за этими придурками, может быть, даже помогу им чем — то со стороны — пушечное мясо стоит поберечь до поры.
И по ходу, проводника они нашли толкового, столько полезного этим оленям уже рассказал. Даже я много нового узнал! Нужно, кстати, почаще заходить на каналы личных камер этих придурков, и пусть они дальше думают, что их линии зашифрованы. А здорово я все же с передающей станцией придумал! На черта мне самому эту громадину тащить, если ее можно в качестве подарка преподнести этим клоунам, и пусть сами тащат. А я к ней буду удаленно подключаться и в пакет отправляемых ими данных незаметно ввинчивать свои отчеты.
Вот болваны студийные, хороши шоу — тушки хреновы, вроде интеллигенты, а не знают, что бояться нужно «дары приносящих». Или они думали, что им это все оборудование за красивые глазки подарили? Знайте, любители бесплатного сыра, я здесь главная фигура! А вы все — мое хреновое прикрытие и жирная связка отмычек…
Безветренная ночь до краев наполнилась звуками, многоголосой симфонией хаоса. И первая скрипка здесь принадлежала явно не сверчкам. Хотя, кто знает, может быть, самые громкие посвистывающие завывания, доносящиеся отовсюду, издавали именно те мутанты, которым сверчки были в некотором роде родственниками. Но такое обилие душераздирающих звуков уже совсем не пугало. Больше бы напрягал и выкручивал нервы один-единственный вой любой из этих ночных тварей, но — на фоне гробовой тишины.
На узкой горной террасе, возвышающейся над изрубленными землями, потрескивая, горел костер. Вокруг него сидели люди, они что-то рассказывали друг другу и негромко смеялись. Народ уже вдоволь налюбовался специфическим зрелищем ночной Зоны. Два человека стояли в дозоре, по обе стороны узкой полосы выступающей породы. Точнее, не стояли, а сидели на валунах, с завистью поглядывая на тех, кто сейчас у костра черпал кружками бренди из канистры со срезанным верхом.
На самом краю террасы на корточках сидел Егор, стараясь не заслонять видеокамере открывающийся вид на холмы и низины. Для любого телезрителя, независимо от того, к какой прослойке общества он принадлежал, зрелище было воистину завораживающим. Подобное невозможно было увидеть, услышать, ощутить кожей в любом другом уголке Земли. И чтобы узреть все то, что сейчас попало в объектив камеры, не достаточно солидной суммы в счет оплаты услуг проводника. Еще нужно на все время пребывания в Зоне оставить огромный, для многих попросту неподъемный, залог — свою собственную жизнь.
Плотные грязные облака практически полностью заглушили свет луны, а на полотно кромешной тьмы сейчас были наляпаны разнообразные цветные пятна и кляксы, вызванные взаимодействием зон измененного пространства с физикой земной реальности. Границы ИФП переливались одними цветами, в то время как их внутренности пульсировали совсем другими, неразличимыми днем, оттенками. Даже в небе можно было заметить тусклые цветные пятна аномальных зон, скрывшихся в толще облаков.
И этот невероятный холст, написанный толпой невидимых художников-абстракционистов, дышал, шевелился, местами конвульсивно содрогался — жил своей невообразимой аномальной жизнью.
Внезапно между двумя голубоватыми «мыльными пузырями» размером с железнодорожные цистерны проскочила злобная спаренная молния. Разряд, пронзивший несколько километров пространства, на миг перечеркнул все краски ночи ослепительной вспышкой и заставил нервно содрогнуться даже оператора с камерой.
— Эх, блин! В этот раз намного сильнее рубануло! — Даже Егор от неожиданности подскочил на месте. — Немного отвлекаясь от темы, замечу, что вы сейчас увидели в действии одну из тех многочисленных смертельных опасностей, под которыми мы здесь ходим каждый день. Эти аномальные области наш проводник называет «кондерами». Их название, видимо, происходит от слова «конденсатор». Но, вопреки логике и классической физике, эти огромные «конденсаторы» разряжают накопленную энергию не в землю, а друг в друга, оттого вы и наблюдали не одну, а целых две молнии. И теперь представьте себе, что будет, если наш отряд вдруг окажется между этими двумя «кондерами» в момент их разрядки!
Егор сделал многозначительную паузу, а дальше снова стал чесать языком, создавая шумовой фон для видеоряда, от которого никто из сжигаемых любопытством телезрителей сейчас не мог оторвать взгляда. Ведущий в очередной раз напомнил, что этот прямой эфир является последним, ибо завтра отряд пересечет так называемую «шумовую сферу», и мощности станции уже не будет хватать для длительной передачи стабильного сигнала. Впредь единственной возможностью донести до телезрителей хоть какую-то информацию будет лишь быстрая отправка сжатого информационного пакета через мощный «пробивной» импульс. И для того, чтобы обеспечить необходимую мощность импульсу, специальные батареи станции будут целые сутки копить свой заряд, а выплюнут его без остатка всего за несколько минут трансляции.
Оператор подал Егору условный знак, информируя, что прямой эфир через несколько минут закончится и ему следует постепенно закруглять свою мысль и начинать прощаться с телезрителями.
И в этот самый момент внизу между холмами раздался хлесткий постреливающий треск. Шум нарастал и становился интенсивнее, а через несколько секунд вдруг ярким пламенем вспыхнули трава и кустарник. Оператор поспешил сфокусироваться на этом огненном пятне, которое стремительно разрасталось, быстрее, чем смог бы распространяться огонь в безветренную погоду. И тут же из-под земли появилось и полезло вверх нечто ярко-рыжее, похожее на сгусток магмы или кусочек Солнца со щупальцами протуберанцев. В один миг безлунная ночь отступила, и ее место занял огненный рассвет. Встревоженные ночные твари смолкли и забились в свои норы, пережидая восход аномального солнца.