Водитель растерянно глянул на пассажира, затормозил и дематериализовал со своей стороны дверцу.
За барьером, впереди, метрах в двухстах, стояло еще одно заградительное сооружение.
Надо думать, закрывающее дорогу с противоположного направления.
Двое с лучевиками остались на своих местах, по-прежнему готовые немедленно открыть стрельбу на поражение. Пятеро подошли к машине.
Граф облегченно вздохнул – на их погонах не виднелось знаков принадлежности к внутренним войскам МВД. Это было армейское подразделение.
Значит, они министра Кушелева-Безбородко могут в лицо и не знать. Уже легче! И теперь ясно, что за болезнь пробрала князя Мосальского, министра обороны Росской империи.
Армеец с погонами лейтенанта подошел к водороднику со стороны водителя, козырнул:
– Куда направляетесь?
– В Петергоф, господин офицер.
– Живете там?
Водитель кивнул. Судя по всему, с перепугу.
– Документы!
– Нет, не живу, – тут же пошел на попятную водитель. – Пассажира туда везу, господин офицер. – Он достал из кармана документы и передал лейтенанту. – Аренда транспорта.
Лейтенант внимательно изучил документы и вернул водителю:
– Откройте правую дверь.
Тот послушно исполнил приказание – перепонка с легким шорохом дематериализовалась.
Лейтенант обошел машину, глянул на графа:
– Ваши документы!
Кушелев-Безбородко вынул из кармана липовый паспорт.
Снова процесс внимательного изучения.
– Вы в Петергофе живете?
– Нет, – сказал граф, нащупывая «иглу» в кармане. И добавил, подобно водителю: – Господин офицер…
Впрочем, разрешение на ношение оружие у банковского клерка имелось. Так что обыск не пугал. Правда, непременно найдут подлинные документы, а тут уже не отбрешешься.
И граф Кушелев-Безбородко впервые в жизни пожалел, что носит имя своих прославленных предков.
Однако обыскивать его не стали. Вернули документы.
– Проезд запрещен, господа! Возвращайтесь в столицу!
Где-то позади возник тонкий тихий свист, быстро усилился, и чуть в стороне от дороги пронесся по-над полем глайдер.
– И пролет – тоже! – сказал лейтенант, глядя ему вслед.
Никто из патрульных и пальцем не пошевелил, но глайдер вдруг взорвался, превратившись в облако обломков и грязного дыма.
Судя по всему, по нарушителю пропускного режима пальнула лучевая установка средней мощности.
– Проезд запрещен! Разворачивайтесь и уносите ноги. Иначе… – Лейтенант многозначительно положил руки на кобуру.
Слово «господа» от него господа уже не услышали.
Что ж, против лома нет приема!
По-видимому, императорский дворец уже блокирован заговорщиками. И наверняка со всех сторон. Так что искать объездные дороги бессмысленно…
Он, министр внутренних дел, опоздал.
Но опоздал он на аудиенцию к его императорскому величеству. А для прочих дел – это мы еще посмотрим.
Ладно, придется возвращаться в министерство.
– Разворачиваемся! – сказал он водителю. – Везите меня в столицу!
Снова летели мимо заснеженные поля, заливаемые зимним солнцем.
Граф Кушелев-Безбородко думал.
Ему было ясно одно – он должен выступить на стороне его императорского величества. И дело не только и не столько в том, что он давным-давно дал присягу Владиславу. Просто пришел момент, когда каждый должен определиться – с кем он. То ли с представителем законной власти, то ли с самозванцем без роду без племени, посягнувшим на святая святых – росский престол.
Даже перейди сейчас он, граф Кушелев-Безбородко, на сторону заговорщиков, ничего хорошего его впереди не ждет. Все куски потенциального пирога уже поделены, и никто его туда не подпустит. Отставка и прозябание вне государственной службы – это в лучшем случае.
А в худшем – вообще смерть.
Определенно, он бы с ними именно таким образом и поступил. А они – ничем не дурнее. Врагов надо уничтожать! Иначе они уничтожат тебя! В политике по-другому не бывает! Искать на другой стороне ему нечего!
А сила у него есть. Оперативные войска министерства внутренних дел подчиняются не кому-то, а ему, министру. Численность состава немалая. И если удастся вывести их из казарм, то еще неизвестно, как оно повернется.
Стоит кому-то выступить против заговорщиков, и колеблющиеся, вполне возможно, качнутся в нашу сторону. Ведь с заговорщиками – неизвестность, а с императором – совершенно представимое прошлое. Всякий, кто поддержит Владислава, будет обласкан и награжден. Так что выбор тут прост. Будь со своими! Предателей нигде не любят! От предательства идет гнусная аура, и докатившийся до измены – вынужденной ли, добровольной ли – лишается всего: от чести до жизни. Ему достаются недоверие и презрение. И так будет до конца его жалкого существования!
Нет, у нас другой путь!
Сейчас доберусь до министерства, подниму всех, кто готов идти за мной, подготовлю письменный приказ, разошлю курьеров. Пусть верные мне части столичного гарнизона выдвигаются к Петергофу. Пусть вступают в бой с мятежниками. И мы еще посмотрим, кто кого!
Врете, господа заговорщики! Не все готовы идти за вами! Не все предадут своего императора!
Водородник вкатился в Петроград.
– К министерству внутренних дел! – скомандовал Кушелев-Безбородко.
Тон его был таков, что водитель, если он и не хотел по какой-то причине ехать к зданию МВД, прекословить не осмелился.
Они промчались по петроградским улицам и выехали на площадь Доблести.
– Непосредственно к зданию подъезжать нельзя, – пожаловался водитель. – Там кругом запрещающие знаки. Меня оштрафуют. А то и права отберут!
– Со мной не отберут!
Водитель глянул на него с радостью:
– Теперь я вас узнал. Вы же министр Кушелев… А я-то думаю: где я видел этого господина!
– Я – граф Кушелев-Безбородко! – поправил министр. – Вы подождите меня. Потребуется еще кое-куда съездить.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
На площади вокруг здания было пусто. Никто не собирался окружать и брать штурмом министерство. Только постовой возле ворот встрепенулся и ринулся к машине, собираясь призвать нарушителя к ответу.
Однако, когда министр выбрался из машины, пыл постового тут же угас.
Он перешел на шаг и отдал честь.
– Пусть эта машина постоит здесь, сержант! Она мне очень скоро понадобится!