– Тагир! – окликнул кто-то пастуха.
Ошибки быть не могло. Так громко и так приветливо мог кричать только один человек на их станции.
– Хасан! – Тагир поднял свободную руку, приветствуя своего друга и расплываясь в улыбке «метр на метр». – Ты зачем так далеко от дома ушел? Камиля все спрашивает: «Где дядя Хасан? Где дядя Хасан?». Видимо, мои сказки ее не очень устраивают.
– Дык, как видишь, не только твоей дочери мои сказки интересны. – Хасан подхватил Тагира за руку и потянул на себя, помогая взобраться на платформу, а когда тот стоял уже совсем близко с ним, шепотом добавил: – Хотя, на самом деле, тут не сказки, а сплошная чертовщина!..
– Неужели, все так серьезно? – Тагир постарался улыбнуться, но тело его все равно напряглось.
– Серьезнее некуда, дружище, – снова прошептал Хасан, а затем добавил: – Но платят хорошо…
– Хорошо – это хорошо. Так, а баранов мне кто-нибудь привяжет?
* * *
Оранжевая бестия, словно вцепившаяся в фитиль свечи, пускалась в пляс от любого выдоха султана, которого Тагир внимательно изучал. Перед ним сидел мужчина лет шестидесяти с плотно сбитым телом, еще какое-то время назад пышущим здоровьем, но от эмоциональной усталости превратившимся просто в груз с шапкой серебристо-седых волос и белыми кустистыми бровями. Он сидел в массивном кресле, видимо, привезенном вместе с остальным важным имуществом с Кремлевской, в окружении уже известного Тагиру Тимура, еще одного мужчину, которого султан представил как Муху, и какой-то бабушки. Очень загадочной бабушки, которая с улыбкой рассматривала уже самого Тагира.
– И почему же я?
После всего услышанного от султана о ребенке и о происшествии на станции Аметьево, Тагира интересовал один-единственный вопрос.
Поглядев в большие черные глаза пастуха, сверкавшие на его худощавом лице, султан медленно протянул:
– Потому что так сказали джинны.
Марат Султанович произнес эти слова, словно раскрывал перед всеми какую-то тайну, но Тагир лишь звонко рассмеялся в голос, хлопнув себя руками по коленкам и разглядывая серьезные лица собравшихся, в надежде, что кто-нибудь из них, наконец, скажет, что все это – ни что иное, как розыгрыш.
Но присутствующие молчали.
– И я действительно должен рискнуть своей жизнью только потому, что какие-то там духи решили, что именно я могу вам помочь? Как вы вообще узнали про меня? Насколько я знаю, вам никогда не было дела до пастухов.
Султан кивком указал на Хасана, стоявшего в тот момент за спиной Тагира. Мужчина подвинулся на своем стуле ближе к краю и повернул голову, пристально посмотрев на своего друга.
– Хасан, что ты тут наплел про меня?
– Тагир, не надо на меня так смотреть! Меня спросили, я ответил. Ведь в районе все знают, что только у тебя маленькая дочка болеет. А тут такие слова. Как там? – Хасан попытался вспомнить строчки из четверостиший. – «Пастуху их проблемы достались, что считает детские слезы». Тагир, это же не совпадение? А еще вот это: «Он ведет седоглавую стаю. Их вожак. Одинокий и гордый. Он от смерти любого спасает. Друг зверей с человеческой мордой». Вот это – сто процентов про тебя! Ведь в районе все знают, что только ты бродишь по поверхности с баранами. И всегда возвращался целым и невредимым. И с баранами.
Хасан сделал шаг назад на тот случай, если его доводы окажутся неубедительными, и Тагир попытается его ударить. Но реакция пастуха была неоднозначна – он снова рассмеялся. Посетители султанских покоев долго слушали, как нескончаемый гогот Тагира, то и дело прерываемый глубокими вдохами, гремел в ограниченном пространстве, пока тот более-менее не успокоился и не проговорил сквозь остатки смешков:
– Ох, брат, ну и подставу ты себе учинил! Друзья мои! – Тагир оглядел всех присутствующих, которые в тот момент даже не догадывались, что именно рассмешило пастуха с Авиастроительной: – Позвольте внести некоторые коррективы в сложившуюся ситуацию.
Тагир еще раз скользнул взглядом по лицам людей, застывших в негодовании, резво встал со своего места и направился к выходу, попутно объясняя, в чем же все-таки дело:
– Вы простите моего друга, ибо он немного перепутал реальное с вымышленным. Ну знаете, у сказочников такое бывает. Давайте я отведу вас к тем, с кем вам действительно нужно поговорить…
Тагир одернул занавес султанской юрты и выставил руку наружу, театрально предлагая всем выйти.
– Тагир, успокойся, – племяннику султана поведение пастуха явно не понравилось и молчать он не собирался: – Если тебе есть, что сказать, говори здесь и сейчас. Ни у султана, ни у всех нас нет желания, а тем более – времени куда-то ходить…
– Я понимаю, – кивнул Тагир. – Но вы же хотите разобраться, в чем дело? Пойдемте-пойдемте, много времени это не займет.
Выйдя из покоев, мужчина дал находившимся внутри время подумать. Судя по тому, что сначала султан, а затем и вся его свора стали выходить из юрты на станцию – ход сработал. Сославшись на старость, не вышла только старуха. Долго идти не пришлось. Уже через минуту пастух остановился у края платформы, в том месте, где он совсем недавно оставил своих баранов.
Чпок-чпок. В свойственной им манере, кучерявые обитатели Авиастроительной вылупились на подошедшую к краю платформы делегацию, которая точно так же уставилась на них.
– Друзья! – взял слово Тагир. – Позвольте представить вам тех, кто вам действительно нужен. – Пастух спрыгнул с платформы на пути и посмотрел на остальных снизу вверх. – Уж если кто и заслуживает чести возглавить вашу операцию, то только они.
– Что за шутки, Тагир?! – взволнованно прошептал Хасан. – Ты сейчас действительно и меня, и себя подставляешь.
Вместо того, чтобы отвечать на вопрос друга, Тагир посмотрел на печальное лицо султана, который, кажется, теперь понимал, в чем дело.
– Господин, при всем моем уважении, – вы уже взрослый человек, а все еще верите в сказки. Чтобы найти вашу племянницу, вам нужен полк первоклассных мусафиров и немного везения, а не я. В том, что я брожу по поверхности, никакого секрета нет. – Теперь Тагир посмотрел на своих баранов. – Это они. Они не идут туда, где чувствуют опасность, они не едят траву, которая может быть заражена, они убегают в первую очередь, как только почувствуют хищников или радиацию. И, поверьте, я бегу одним из последних. Никакой я, как вы там сказали, не вожак, и не друг зверей. Я самый обыкновенный пастух. А вот проблем чужих я действительно хапнул. И все, что я могу для вас сделать, – отдать вам одного барана за ценное лекарство, которое спасло мою дочь. Все остальное, уверяю вас, чистое совпадение.
Султан сник. Глупо было полагать, что в метро есть человек, который решил бы все проблемы, как это делалось очень давно в фильмах, – резать и бомбить тварей, бороться с проявлениями новообразованной природы и совершать героические поступки. Новому поколению людей нужно было только одно – обезопасить себя и своих близких настолько, насколько это возможно. Даже в мечтах…