Несмотря на возникшие недомолвки, лейтенант не заболотил тему. Надо отдать ему должное. Недолго поразмыслив, он кивнул и указал на катера:
– По машинам… то есть по катерам, граждане квестеры. Насчет спуска под купол мы пас, не имеем права, да и пост не на кого оставить, но показать – покажем, чего уж там. Я покажу. Сержант на посту останется.
– Това-арищ лейтенант! – укоризненно протянул Колесников.
– Дима, не начинай, – проронил Николаев. – Ученые эвакуировались, квестеры уходят, кто в лавке останется?
– Да я понима-аю…
– Вот и не начинай! – Николаев забросил на плечо автомат и махнул квестерам: – За мной, граждане!
– Далеко? – поинтересовался док.
– Туда, – Николаев кивком указал в непроглядную серую пелену дождя. – Отмель Христа Спасителя.
– Остров Христа Спасителя? – уточнил Макагон.
– Отмель.
– Погоди, какая отмель? Там же глубина… ого-го! – вмешался Поспехов. – Это ведь рядом с Кремлем. Ну, то есть с куполом.
– Нормальная там глубина, по колено, – возразил Колесников.
– Как так? До купола квартал, а глубина по колено? И когда так стало?
– Месяц или больше, – Колесников пожал плечами. – Только поначалу мимо все проходили. Сами не замечали, как. А две недели назад гидрологи – с нашего, кстати, ПЭКа – нашли лазейку и проникли за шторку.
– За какую шторку?
– За такую, – Колесников жестом изобразил нечто вроде крутого взлета самолета на форсаже, а затем резкое пикирование.
– Увидите, поймете, – вновь включился Николаев и взмахом позвал за собой Бибика. – Степан, идем, со мной поплывешь. Там одному в катере трудно.
Бибик кивнул и обернулся к квестерам:
– Мак, ты старший. Держаться рядом.
– И доктора своего привяжите, – посоветовал с усмешкой Колесников. – Такие любопытные там запросто пропадают. А-ах… голову кверху, бултых назад, и нет его, раззявы!
– Да что там за чудо? – Мак хмыкнул. – И почему мы о нем не знаем?
– Вы удивитесь, – с усмешкой пообещал им сержант Колесников. – А почему о нем не знаете – у Кирсанова своего спросите. Почему он политинформации не читает вам каждое утро? Об аномальных новинках не сообщает. Эх, жалко, я не с вами! Сколько раз там был, а не насмотрелся.
– Ну, ты заинтриговал!
– А то! Я умею. По кастрюлям, пацаны. И удачи!
* * *
Два катера шли сквозь непроглядную завесу ливня медленно, но уверенно. Ведущее судно было неплохо оборудовано для подобных экспериментов, а ведомое держало оптимальную дистанцию. В таком режиме отрезок пути примерно над Моховой не предвещал никаких сюрпризов. Разве что случайно что-нибудь всплывет. А вот чуть дальше, на Волхонке, точнее, над ней, начинался один большой сюрприз в трех плоскостях.
Сначала моторы катеров начали повышать обороты, чтобы удержать прежнюю скорость хода, а потом и вовсе натужно загудели, словно вода стала вязкой. Будь видимость нормальной, со стороны нетрудно было бы разглядеть, в чем на самом деле проблема. Катера будто бы взбирались на гигантскую застывшую волну, а вернее – водяную гору. Если бы удалось взглянуть на загадочное явление сверху, стало бы ясно, что это именно гора, формой как перевернутый тазик в сотню метров высотой, с площадью основания примерно в пару квадратных километров.
Склон нереальной водяной горы становился все круче, и казалось, что скоро катера не смогут больше двигаться вперед-вверх и начнут сползать обратно по склону. И это в лучшем случае. А могут и вовсе нырнуть кормой вниз.
Но дело не дошло ни до сползания, ни до погружения. В какой-то момент суда выровняли свое положение относительно горизонта, и вода под ними будто бы вновь обрела нормальную плотность. Очутившись на плоской вершине водной горы, катера прибавили ход, но ровно через минуту сбросили его до минимального, почти легли в дрейф. Неведомое течение на вершине горы-волны понесло катера по кругу вправо.
Прошла еще минута или чуть больше, и рулевые катеров почти синхронно дали полный вперед. Суда прошли еще какое-то расстояние, не больше сотни метров, и вновь застопорили ход. И снова катера поплыли по течению, но теперь против часовой стрелки. И одновременно это второе круговое течение понесло катера к центру водной горы.
И вот, когда до этого условного центра оставались считаные метры, рулевые дали задний ход. Без фанатизма, ровно настолько, чтобы компенсировать снос к центру и условно зафиксировать катера на месте.
Тут-то для экипажей и наступил момент истины. Катера быстро, но плавно, как на скоростном лифте, ушли на целую сотню метров вниз и практически сели на мель! Водяная гора осталась на месте, но теперь экипажи видели ее как бы изнутри, со дна огромного цилиндрического кратера площадью гектара в четыре. Что самое удивительное, стенки стометрового в высоту цилиндра состояли из воды, и экипажи могли без труда разглядеть панораму-срез подводного мира. Недалеко, на пару метров, но все-таки они его видели. Например, почти у стенки кратера, в толще воды был хорошо различим памятник царю Александру Второму, чуть левее и дальше темнела огромная масса туристического автобуса, а правее – какой-то легковушки.
Взглянув вверх, экипажи могли увидеть не менее впечатляющее зрелище. Крышка нереального кратера-цилиндра состояла из огромных водных масс, которые двигались разнонаправленно – у периферии по часовой стрелке, а ближе к центру – против, и центральной неподвижной части – идеально круглого «глаза» этого странного «циклопа». Центр тоже состоял из воды, но кроме неподвижности имел еще одну особенность. По форме он напоминал гигантскую линзу. Поэтому, если смотреть снизу, все, что происходит над водной горой, выглядело как бы увеличенным, да к тому же почему-то перевернутым. Экипажи могли без труда разглядеть огромные капли дождя, которые будто бы срывались с вершины водной горы и улетали к серым тучам. Зрелище «восходящий ливень» было потрясающим.
Но не это было действительно главным внутри водяного цилиндра. Главным был объект, который расположился точно в центре очерченной основанием цилиндра сухой зоны. Этим объектом был храм Христа Спасителя…
…– Я не понимаю, – прошептал Чернявский.
Он стоял рядом с катером по колено в воде и, запрокинув голову, переводил взгляд с главного купола Храма на «линзу», центр которой располагался точно над крестом.
– Не вы один. – Лейтенант Николаев нашел взглядом Макагона и показал ему большой палец: – Молодец, Мак, отлично маневрировал.
– А? – Макогон не без труда подтянул отвисшую от изумления челюсть. – Это как вообще?! Почему? Или таких пузырей тут много?
– Пузырь один, – Николаев усмехнулся, – и тот искусственный – купол. А это… чудо.
– Это ненаучно! – возразил Чернявский, по-прежнему глядя вверх.
– Нашел о чем вспомнить, док, – вступил в разговор очнувшийся Поспехов. – Какая наука в Сезон Катастроф? Хотя, соглашусь, и чудесами все, что происходит, называть не следует. Аномалии – это ближе к теме.