Я окликнул его:
– Док? Вы не к нам?
– К вам. Я знал, что вы не спите, – сказал он. – Вы вообще поздно ложитесь спать.
– Что-то случилось с Кирой?
– О нет. С ней все нормально, процесс восстановления идет хорошо, и мы действительно уложимся в срок. Естественно, еще какое-то время она не сможет пилотировать, но вернуться к обычной жизни ей ничто не должно помешать.
– Это радует, – кивнул я, не став уточнять, что пилотирование для Киры вполне может быть определяющей частью такого понятия, как обычная жизнь. – Тогда зачем вы здесь?
– Выдалась свободная минутка, и я хотел бы поговорить. С вами.
– Я пригласил бы вас к себе, но сегодня вернулся мой друг, и он, похоже, уже спит. Или вы хотите побеседовать с нами обоими?
– Нет, пока мне будет достаточно беседы только с вами. Мы можем пройти в кабинет или остаться на воздухе.
– Тогда давайте останемся здесь.
– Хорошо, – сказал доктор. – Откуда вы, Алекс?
– В смысле?
– С какой планеты?
– С Земли.
– Вы уверены?
– Если это какая-то местная шутка, то я не совсем понимаю, где мне смеяться, – сказал я.
– Вы знали своих родителей?
– Я из детского дома. К чему эти странные вопросы? Вы нашли у меня какую-то генетическую болезнь?
– Нет. Вы абсолютно здоровы.
– Так это же хорошо?
– Да, это хорошо, – сказал доктор Уоллес. – Но вы отчасти правы. Эти странные вопросы спровоцированы образцами ваших тканей, которые остались у нас после стандартного обследования. Скажите, а ваш друг тоже с Земли?
– Насколько я знаю, да.
– Он тоже абсолютно здоров.
– Вас именно это беспокоит?
– Вы знаете, да, – сказал доктор Уоллес. – Это странно. Это было бы не так странно, если бы вы были кленнонцами, но вы – люди, а люди несовершенны, и абсолютно здоровые экземпляры встречаются среди них… среди вас крайне редко. Настолько редко, что их обычно называют феноменами.
– Наверное, вот за это люди кленнонцев и не любят. За то, что кленнонцы, при всех внешних отличиях, считают себя не просто людьми, но их улучшенной версией. Кленнонец – это человек версии 2.0 – «быстрее, лучше, сильнее».
– Здоровее.
– То есть мы оба феноменально здоровы, и это кажется вам ненормальным?
– Странно звучит, да?
– Особенно из уст доктора.
– Ваш биологический возраст где-то в районе двадцати одного года, – сказал доктор Уоллес. – При этом вы – космический бродяга, контрабандист и наемник, чей образ жизни наверняка сильно отличается от здорового. А у вас даже песка в почках нет.
– У моего друга тоже?
– Его биологический возраст чуть выше вашего, но значительно ниже хронологического. Сколько ему лет? Сорок пять? Пятьдесят?
– Около того, – согласился я.
Я никогда не спрашивал, сколько Холдену лет, но почему-то считал, что он немногим старше меня. Сложно привыкнуть к тому, что люди стали жить дольше и выглядеть моложе. Осознать это достаточно легко, но все время держать это в голове почему-то не получается. Я слишком привык к тому, что если человек выглядит на тридцать лет, то ему скорее всего от двадцати восьми до тридцати двух. И уж никак не пятьдесят.
– Биологически ему двадцать четыре, – сказал доктор Уоллес.
– Видимо, он следит за своим здоровьем. – Для того чтобы быть здоровым, гражданину Альянса нужно иметь очень много денег.
Или работать на организацию, которая оплатит все медицинские расходы. Такую, как СБА, например.
– Вы находитесь в прекрасной физической форме, – заметил доктор Уоллес. – При этом вы ни разу не посещали наш тренажерный зал.
– Сила тяготения здесь выше, чем я привык, – сказал я. – Для меня каждый день на Веннту проходит как поход в спортзал.
– Кто-то основательно поработал над вашим организмом, – продолжал доктор. – В вашей крови находятся антитела от всех известных болезней и еще от пары экзотических вариантов, с которыми я никогда не сталкивался.
– Мне делали много прививок.
– Жаль, что я не могу отправить ваши образцы тканей в Имперский институт генетики, – вздохнул Уоллес. – В такие моменты я особенно четко понимаю, насколько провинциальна наша планета и как отстали наши технологии от Кленнона.
И при этом он, доктор небольшой клиники на провинциальной планете, обозвал криокамеру – венец технического совершенства, достигнутого Альянсом – антиквариатом! Что же сейчас умеют делать в их столичных мирах? И где Альянс свернул не в том направлении, что Кленнон сумел его так опередить? Можно ли списать эту разницу на последствия Войны Регресса, или кленнонцы правы и они просто совершеннее людей?
Визерс убежден, что их шансы на победу во всеобщей свалке выглядят предпочтительнее всего. Похоже, что он не так уж не прав.
– Я так понимаю, что у вас к этой проблеме чисто научный интерес? – поинтересовался я.
– Да, конечно, – кивнул доктор. – Просто, понимаете… было бы достаточно странно встретить даже одного из вас, но двое, путешествующих вместе… Мне было бы любопытно проследить закономерности. Вы не согласитесь на более тщательные исследования? За счет клиники, разумеется.
– Вряд ли я готов дать вам ответ прямо сейчас.
– Понимаю, – кивнул Уоллес. – Вы пробудете здесь еще полторы недели…
– Я надеюсь, мое решение никак не повлияет на сроки, необходимые для реабилитации Киры?
– Как такое вообще могло прийти вам в голову?! – оскорбился доктор. – У нас есть подписанный контракт, есть профессиональная этика, в конце концов. Но я был бы вам крайне признателен, если бы вы согласились пройти еще несколько тестов и предоставить нам еще некоторое количество образцов. Само собой, вашего друга это тоже касается. Более того, я полагаю, что в случае вашего согласия мы можем даже пересмотреть счета за предоставляемые вам услуги. В сторону уменьшения суммы, разумеется.
– Я передам своему другу ваше предложение, и мы его обсудим, обещаю.
– Хорошо, – сказал доктор. – Собственно, ничего другого от этого разговора я и не ждал.
– Скажите, а у Киры вы тоже обнаружили все эти антитела? – поинтересовался я. – Включая и экзотические?
– Нет, – сказал доктор. – Как и несоответствия между биологическим и хронологическим возрастом. Более того, мы обнаружили несколько болезней в начальной стадии, а также следы нескольких вылеченных инфекций. Ничего смертельно опасного, но и ничего, что бы не вписывалось в общую картину. В отличие от…
– От нас с моим другом, – закончил я. – Что ж, я приму это к сведению и тщательнейшим образом обдумаю, док.