Так с какого же дьявола приснился этот сон?
Осетр встал с кровати и принялся ходить по спальне.
Чего ждать от судьбы теперь? О чем она предупреждает?
А потом ему пришла в голову очень простая мысль.
Друг мой, а с чего ты вообще взял, что тебе приснился именно «вещий» сон?!
Ночные видения, как известно, могут повторяться, и в таких случаях они являются порождением не судьбы, а твоего собственного подсознания. Просто когда-то увиденный сон произвел на тебя настолько неизгладимое впечатление, что память уложила его на дальнюю полку своей кладовой. А сегодня вдруг сняла с полки, стряхнула пыль да и отправила в сферу приснившегося. Вот и все объяснение!
И нет тут никаких намеков на близкое грядущее.
Покушения и предательства и безо всяких намеков были и будут. Никуда от них не денешься!
Так что отправляйся-ка ты снова в койку, росский император, и не пудри «росомашьи» мозги!
И Осетр немедленно взялся за выполнение отданного самому себе приказа.
Стратегическое соотношение сил между Росской империей и Великим Мерканским Орденом окончательно изменилось в пользу Нового Санкт-Петербурга. И дело было не только в заключенном недавно договоре о дружбе и взаимной помощи с новобагдадцами. Помимо внешнеполитических, имелись и сугубо внутренние причины происходящих изменений.
Давала себя знать повседневная кропотливая работа, проводимая правительством.
Переоснащение вооруженных сил продолжалось полным ходом, и в этом процессе уже намечался промежуточный результат. Адмиралы Шейдяков, командующий Имперским звездным флотом, и Друцкий-Соколинский, глава Адмиралтейства, выжимали из премьер-министра, князя Сергея Ника-норовича Шуморовского, все мыслимые и немыслимые соки и добились своего.
Бардака и нервотрепки, разумеется, хватало — как при любой новостройке, — однако всем посвященным было видно, что Четвертый уже сейчас по огневой мощи сделался первым в империи. А через полгода догонит Первый и по численности боевых кораблей. Да и о вспомогательных судах не забывали…
В общем, возможного конфликта с недавними друзьями уже не пугались ни Генеральный штаб, ни Адмиралтейство.
Конечно, никакую вражескую планету с помощью одних только кораблей не захватишь — она становится твоей только после того, как на ней обосновалась сухопутная армия, — но теперь, когда империя заключила военный союз с Новобагдадским халифатом, вполне выполнимыми становились и подобные задачи. Пушечного мяса в халифате, с его многоженством и высоченной рождаемостью, хватало…
Впрочем, император Остромир Первый не давал никому почивать на административных лаврах — по-прежнему самолично проводил совещания военной и политической верхушки; устраивал беспощадные разносы нерадивым начальникам, если требовалось; периодически посещал верфи Нового Кронштадта, благо в небе главной имперской судостроительной планеты светила та же самая Чудотворная, и расстояние от столичного мира было — рукой подать… И тряс, тряс, тряс начальников самых разных рангов, неизменно докапываясь до глубинных причин выявленных задержек. Причины эти ликвидировались в самые кратчайшие сроки.
Не забывал он и о стратегических задачах.
По заданию правителя Генеральный штаб и Адмиралтейство внимательно изучили перспективы возможной войны с сайентологами. Результаты получились не слишком утешительные: да, теперь победа на горизонте просматривалась, но потери при этом ожидались ужасающие — и среди россов, и среди новобагдадцев. И весьма вероятным в таких условиях становилось нападение на обескровленных противников со стороны других галактических держав. Со всеми вытекающими последствиями…
Когда генералы-адмиралы доложили императору о произведенных расчетах, он задумался.
В средствах массовой информации в последнее время стали появляться многочисленные статьи, доказывающие, что теперь, когда заключен военный союз с Новобагдадским халифатом, самое время вступить в прямую схватку с Орденом и перегрызть противнику глотку. Было известно императору и о том, что точно такое же мнение бытует теперь и среди некоторых военных руководителей.
В частности, сторонником скорого начала победоносной войны был адмирал Антон Васильевич Бестужев, бывший командир базы «Орион», после скоропостижной смерти Барятинского сменивший того на посту командующего Третьим флотом.
В принципе, Бестужева можно было понять — в условиях дружбы с халифатом его флот неизбежно отходил на вторые роли, и такое развитие событий вряд ли радовало адмирала. Ему хотелось воинской славы, а не тылового прозябания.
Присутствовали среди высших офицеров и другие «торопыги».
С этими настроениями нужно было решительно кончать.
И потому главнокомандующий решил снова обсудить сложившуюся ситуацию на ближайшем Совете безопасности. И попытаться избавить «торопыг» от излишней эйфории!
Когда начальник Генерального штаба князь Илья Константинович Скопин-Шуйский и адмирал Друцкий-Соколинский закончили свои доклады, все присутствующие как по команде посмотрели на императора.
— Ваше императорское величество! — Адмирал Шейдяков, командующий Имперским звездным флотом, встал и навис над столом могучей фигурой. — Если будет отдан соответствующий приказ, флот постарается выполнить боевую задачу. — Адмирал потерзал пальцами правой руки окладистую бороду. — Однако есть у меня сомнение… Мы, конечно, способны разнести планетную оборону центральных мерканских миров в клочья, но это ли нам надо? Сможет ли армия стать хозяйкой на захваченных планетах? — Он глянул на маршала Фрола Петровича Мосальского, министра обороны. — Я правильно понимаю, что нам не хватит сухопутных сил?
Маршал безмолвствовал. Не дождавшись ответа, адмирал снова потерзал бороду:
— Тогда стоит ли начинать войну сейчас?
Осетр не удивился бы, кабы все сейчас загомонили, перебивая друг друга, как воспитанники детского сада.
Общее настроение было ему уже понятно — по покашливанию, по взглядам, бросаемым присутствующими друг на друга, по ауре непонимания, воцарившейся в кабинете.
Впрочем, гомона высшие росские чины себе не позволили. Хотя атмосфера была ясна — тот факт, что вопрос снова вынесен на Совет безопасности, командующие различными сферами государственной деятельности восприняли как желание императора начать боевые действия в самом скором времени.
— Сухопутных сил нам и действительно не хватит, Капитон Силыч, — Мосальский ответил только на один вопрос, заданный Шейдяковым.
И снова замолчал.
Император жестом предложил Шейдякову сесть и неторопливо встал со своего места во главе стола.
— Господа! Вы неправильно поняли… Речь о немедленном начале войны с Орденом вовсе не идет. Я, собственно, потому и собрал вас, чтобы всем стало ясно, что к войне мы все-таки пока не готовы. Нам надо определить, какие меры мы еще должны предпринять для подготовки. Мне-то как раз ясно, что преждевременное объявление войны — это преступление перед нашим народом. И мы должны приложить все усилия, дабы подготовиться самым наилучшим образом. — Он помолчал несколько мгновений, обводя взглядом присутствующих. — Скажите-ка мне вот что… Есть ли вообще у кого-либо сомнения, что война между нами и сайентологами рано или поздно разразится?