Принц понял ее неправильно и снова принялся оказывать гостье знаки внимания, пока его не остановил предупреждающе-недовольный взгляд матери.
После обеда гостям устроили небольшую экскурсию по дворцу и придворцовой территории. Ольге было интересно; Макаров же откровенно скучал.
Понятное дело — «росомаху» занимает лишь безопасность охраняемой высочайшей особы…
Однако за всеми этими коридорами-апартаментами-шторами-люстрами Ольга не забывала о главной задаче своего путешествия.
Вот только как организовать встречу с принцессами? Будь визит официальным, можно было бы устроить прием в росском посольстве.
А может, такое допустимо и при частном посещении иностранного государства? Что тут говорит дипломатический этикет?
Она задала этот вопрос Макарову.
Но тот пожал плечами:
— Простите, не знаю, ваше высочество. Меня совершенно не обучали дипломатической кухне.
— Какой же вы секретарь после этого?! — не удержалась Ольга.
— Вам известно — какой! — Макаров сделал ударение на последнем слове.
Он был абсолютно прав.
Придется самой проявлять инициативу…
Однако сей подвиг Ольге не потребовался.
Проблему решил Отто Тринадцатый.
Он посетил апартаменты, выделенные гостье; поинтересовался, как она устроилась; поговорил какое-то время о наступившей летней погоде, пообещав обязательно показать Ольге еще и дворцовые цветники.
А потом сказал:
— Ваше высочество! Я полагаю, что удобнее все го было бы вам поговорить с моими дочерьми с каждой по отдельности. Не так ли?
— Как пожелаете, ваше величество, — ответила Ольга.
Ее такое предложение только обрадовало.
Вести беседу одновременно со всеми четырьмя девицами — сложнее сложного. Тут надо учетверенно следить за своими словами, чтобы, отвечая на какой-нибудь, с виду вполне невинный вопрос, заданный одной королевской дочкой, ненароком не обидеть остальных.
Видимо, Отто Тринадцатый и сам прекрасно понимал предстоящие трудности дамского общения.
— Я полагаю, беседовать с глазу на глаз будет гораздо проще и вам, и моим девочкам.
— Несомненно, ваше величество, — сказала Ольга. — Благодарю вас!
«Однако ты, друг мой, слишком заинтересован в предстоящем браке, коли тебя заботят мои сложности, — подумала она. — Было бы гораздо понятнее, если бы порядок бесед согласовывала со мной твоя жена».
— В таком случае, — продолжал король, — завтра и начинайте. С кем бы вы хотели встретиться прежде всего?
Ольга долго не размышляла.
— С Маргарет, ваше величество.
— Что ж, значит, после завтрака к вам в гости придет Маргарет. А кто будет потом — я решу позже.
«Ого! — подумала Ольга. — Как на допрос к следователю своих дочек отправляет. Не хотят ли нас облапошить?… Надо ухо держать востро!»
— Как пожелаете, ваше величество.
Ольга сидела и осторожно разглядывала расположившуюся в другом кресле Маргарет.
Фрагербритская принцесса была одета, как показалось Ольге, безвкусно, но наверняка модно для нынешнего сезона в здешних местах.
Иное было просто невозможно. Принцесса может отличаться дурновкусием, но ее мамки и няньки не позволят ей проявить подобный недостаток перед столь важной гостьей.
Встречают, как известно, по одежке…
Разговор шел на галактосе. И ни о чем.
— Вы знаете, тете НеЬе… Мне так нравится ваш брат. Он — такой интересный мужчина. И такой молодой, а уже император. Бруно, моему брату, так далеко до вашего! У Бруно одни девки на уме. Хотя мужчины есть мужчины, они почти все этим озабочены, не правда ли?
Уже через пять минут беседы… вернее, сплошного монолога Маргарет… Ольге стало совершенно ясно: перед нею сидела едва ли не стопроцентная дура. Да к тому же и полная уродина. На сетевых изображениях-то принцесса получше выглядела, там, видно, дизайнеры работали…
Вот повезло Отто со старшей доченькой! Такую хоть за охранника отдашь — лишь бы замуж пристроить!
Впрочем, платье на принцессе было строгое, темно-синего цвета, полностью закрытое — охранник от такого рванет прочь, как благовоспитанный маменькин сынок от разбитной шлюхи.
— А вы любите драгоценности, тете НеЬе? — спросила Маргарет.
— Да, они мне нравятся, — осторожно ответила Ольга, ожидая очередной порции безудержного монолога.
Она не ошиблась.
— Ой, я просто без ума от бриллиантов. У одного из наших дальних родственников Нормана Хин-сли… его предки были англичанами… есть бриллиант, носящий имя Королевский Глаз… у него очень богатая история, у этого камня… из-за него убили много людей, он на протяжении веков попадал из одних рук в другие, пока не оказался у предков Нормана, но там уже как-то прижился, и они его очень редко показывают чужим, но я-то, конечно, видела, так вот мне так бы хотелось иметь его, я бы все отдала за такую возможность, потому что представляю, как он будет сверкать на моей груди…
Ольга с трудом сдержала смех: на такой груди любой бриллиант будет выглядеть, как седло на корове. Несовместимы они — такая, с позволения сказать, грудь и болтающийся, словно затейливый галстук, бриллиант на цепочке. Лежать-то ему просто не на чем… Тут даже брошь окажется ни к селу ни к городу!
— А вот кринолины я терпеть не могу, потому что в них очень трудно ходить, плывешь, будто лодка без весел, ни свернуть ни повернуться, а во время танцев тебя так и норовит закрутить, но у нас в Нимфенбурге иногда устраивают костюмированные балы, на которых принято надевать одеяния древних предков, в праздник «Майского дерева», к примеру, и этот проклятый кринолин висит на тебе, как колокол, да к тому же еще проклятый корсет сжимает так, что ни вздохнуть, хотя одежду нам шьют лучшие модельные дома нашей страны… «Дольче Габбана», например, это такой старинный дом, но и их корсеты — просто тихий ужас…
Ольга слушала и не слушала.
В принципе разговор вполне уже можно было сворачивать. Первоначальное впечатление получено на сто процентов.
Однако чувствовала Ольга, что за пустопорожним трепом этой девицы скрывается что-то странное, какое-то напряжение присутствует, будто Маргарет изо всех сил стремится скрыть некую тайну и очень боится, что тайна эта, помимо желания говорящей, непременно и всецело раскроется. Что-то похожее на поведение ее батюшки при встрече с гостями…
И только поэтому Ольга продолжала слушать принцессу, вставляя время от времени коротенькие ответные реплики, которые немедленно порождали очередную порцию бурного словесного потока.
— А мама очень любит папу и моих сестер, и брата, и я их всех тоже чрезвычайно обожаю, и папу, и маму, и балбеса Бруно, и Сабину, и Розалинду, и Натали, хотя она еще маленькая…