Самый узкий момент во всей этой истории, это собственно ваш покорный слуга. Доверенное лицо, старший негоциант и отличный продавец электрических лампочек. Сказал бы мне кто раньше, лет пять назад, что по собственной воле и инициативе, сев, прости господи, в седло и вооружившись мечом, я отправлюсь за иллюзорной целью всего лишь ради того, чтоб отомстить. Я же был нормальный, адекватный человек. Врагов не имел, а если и имел, то мелких, незначительных. Такие не то чтобы под смертный приговор подставить, скабрезную надпись на машине нацарапать толком не смогут. Теперь пошла игра по-крупному. Сильнее игроки, крупнее ставки, больше куш. Если проиграли, погнались за призраком, исхода не будет. Некуда будет возвращаться.
— Чего ради эти степняки живут в таком странном месте? — невзначай поинтересовался едущий рядом Амир. — Тут же значительно лучше. Нет, ну ты только посмотри, какая прелесть. Зеленая трава, кусты, тень вокруг. Не ровен час, скоро и лесок появится, не чета тому доходяге, что по пути встретили.
— В том оазисе была вода, — отмахнулся барон, — а тут я ничего похожего не наблюдаю. Если мы и дальше будем экономить на питье, высохну, будто осенний лист.
— Не беспокойтесь, мой дорогой Ярош, — кивнул старший королевский советник. — Если верить карте моего покойного батюшки, до цели нашего путешествия километров десять, не больше. Сейчас устроим привал, немного передохнем, а к полудню, скорее всего, будем на месте.
Первые конные патрули степняков встретились нам через час. Четверо сынов степей, мерно раскачиваясь в седлах, не спеша ехали по пыльной замусоренной дороге.
— Знаешь, что меня смущает? — прошептал лежащий на земле Грецки.
— Что? — поинтересовался я.
— Не одежда, до удивления чистая для этих чумазых, не ритуальные луки, с десяток которых висит у меня на стене, и даже не то, что в этой глухомани организованы конные патрули. Ты посмотри, по чему они едут? Это же дорога. Самая настоящая взаправдашняя дорога.
— И то верно. — Я хлопнул себя ладонью по ноге, чем тут же вызвал небольшую пылевую бурю.
Четверка всадников медленно, неспешно, преисполнившись собственной значимости, будто и не службу несли, а выполняли какую-то почетную миссию, продвигались по самому обычному и нереальному в этом мире асфальту.
— Такого не может быть! — Я в замешательстве протер глаза, стараясь прогнать наваждение, но, сколько ни тер, асфальт не исчезал, а даже наоборот, становился очевидным и реальным. — У вас нет таких материалов, — прошептал я. — Судя по состоянию дорожного полотна, нет их и на Земле. Все больше ямы и выбоины.
— Что будем делать? — поинтересовался Амир, не убирая руку с лежащего неподалеку арбалета.
— Подождем, пока патруль проедет, потом пойдем пешком.
— Куда девать лошадей?
— Привяжем в кустарнике, что погуще. Вон как раз и лесок виднеется, и горы.
— Горы, говорите?
Парус приподнялся на локтях, внимательно всматриваясь в горизонт.
— Странные какие-то горы, гора точнее. Уж больно ровная. В природе таких и не бывает, наверное.
Я еще раз протер глаза и, ухмыльнувшись, перевернулся на спину.
— Спешу сообщить, господа, цель нашего путешествия близка как никогда.
Километрах в трех, за небольшим чахлым леском, всей своей немалой тушей, будто чудесная волшебная гора, возвышался «Ястреб-четыре».
— И это может летать? — Грецки в сомнении поскреб щетину на подбородке.
— Еще как может, — кивнул я. — Конечно, в нашем мире таких колоссальных размеров еще сто лет не увидеть, но тем не менее летать он был способен.
— С трудом верится, — прерывающимся голосом прошептал Амир. Взгляд его не отрывался от верхушки стального гиганта, в нем было восхищение и недоверие. — Если бы сам не видел ваши самолеты, никогда бы не поверил в существование чего-то подобного. Это колоссально, Дмитрий, грандиозно, немыслимо. Неужели когда-нибудь и наше королевство сможет строить что-то подобное?
— Лиха беда начало, господин старший советник, — улыбнулся я. — Не сразу, не сейчас, лет через триста вы, вполне возможно, в совершенстве овладеете всеми тонкостями подобных технологий, но поднапрячься придется. Черная металлургия, химия, физика, баллистика, инженерные разработки и опытные полигоны, вот лишь краткий список всего того, чем эта планета должна овладеть в совершенстве.
Степняки наконец удалились достаточно далеко, чтобы дать нам возможность подняться.
— Все равно с этими разъездами что-то не так, — покачал головой Парус. — Ну чего ради им тут в чистом поле рассекать, вдали от основных сил, базовых стоянок и большого лагеря. Они на ритуальных воинов больше похожи. На западных рубежах есть похожие морды. День-деньской только тем и занимаются, что охраняют храмы да патрулируют улицы вокруг.
— Думаешь, там храм? — Я покосился на говорящего. — Чему тогда они там поклоняются?
— Знамо дело, — пожал плечами рассудительный Покоп. — «Ястребу» этому. Самая что ни на есть таинственная и культовая вещица, что затесалась на поверхности. Сдается мне, что так просто к нему не проникнуть. Небось, шатров вокруг понаставили и день-деньской лбы об землю разбивают. Степняки — люди набожные. Хоть и в своих, ложных богов верят, но вера их неистова, фанатична и не терпит прений. За то, что в их земли вторглись, еще простить могут. Порежут пятки да натолкают туда конской гривы, а вот случится какое божество обидеть, все, поминай, как звали.
— М-да, — я в сомнении закусил губу. — Все интереснее и интереснее.
— Разведать надо, — предложил барон. — Конными туда соваться толку нет. Сразу заметят, а вот если по земле, да на пузе, может, и прокатит. Мы с Амиром сходим, разузнаем, что к чему, а вы пока тут схоронитесь. Кустарник плотный, зеленый. В жизни вас никто тут не найдет, если только вино пить не вздумаете да скабрезные песни дурными голосами орать.
Оставив нам на попечение своих лошадок, Амир и Ярош, вооружившись только кинжалами, исчезли в густых зарослях кустарника, предоставив нам возможность ждать.
Время тянулось невероятно медленно, будто густой тягучий сироп из перевернутого стакана. Казалось, облака замедлили свой неспешный торжественный марш на небосклоне, застыв в немом молчании и полном безразличии к мельтешащим внизу, словно мураши, людишкам. Лошади беззаботно паслись неподалеку, с наслаждением щипля мягкую сочную траву, а мы с Парусом резались в карты.
— Две десятки и четверка, я выиграл. — Здоровенная лапа Покопа опустилась на горстку монет.
— Черта с два. — Я хлопнул по протянувшейся к кучке золота жадной грабке бывшего стражника. — С чего это две десятки и четверка кроют моих вальта, даму и двойку? Нелогичные какие-то у твоей игры правила.
— Вполне нормальные правила, — пожал плечами хитрый Парус и принялся пересчитывать выигрыш. — Бой идет по последней карте, что последняя пришла. У кого старше, тот и молодец. У тебя что, двойка? У меня чистая четверка, так что выигрыш за мной.