— Смылся! — вздохнула я с облегчением, и почти бегом, срывая на ходу одежду, бросилась в ванную.
Я с остервенением терла себя губкой, гораздо сильнее и дольше, чем когда старалась избавиться от краски. И запах, который она источала, был во сто крат приятнее, чем тот, который оставил на мне Клим. Странное дело, я не плакала, а лишь ругалась сквозь зубы, стараясь припомнить тот лексикон, которым владел мамин сосед по даче, вечно не просыхающий, дядя Петя. Он был виртуоз по этой части, но, кажется, я его переплюнула. Будь у моих стен уши, они бы давно покраснели от моего надругательства на родным языком. И доставалось, как раз не Климу, что толку сотрясать воздух, если этот мерзавец уехал. Последними словами я поносила и проклинала себя за то, что показала свою слабость, поддалась его напору и отреагировала, как должно реагировать женщине в постели с любимым мужчиной.
Даже горячий душ не смог избавить меня от озноба. Я натянула на себя теплый спортивный костюм и шерстяные носки, но все равно зуб на зуб не попадала от холода. Причем, он шел изнутри, и чтобы избавиться от него, я прошла на кухню, достала из шкафчика начатую бутылку коньяка, и залпом выпила полстакана.
Дрожь отступила, но зато навалилась такая тоска, что я присела на стул и разрыдалась. И что за подонки меня в последнее время окружают? Тут я подумала, что механически причислила к подонкам и Сережу. И заревела уже в голос. Он-то и есть первейший подонок, если по его вине я должна была влезть в грязную историю, испытать непомерный ужас и унижение. Я снова плеснула в стакан конька. Но выпить его мне не дали, равно как и выплакаться. Зазвонил телефон. Я схватила трубку и услышала встревоженный голос Риммы.
— Аня, что случилось? Куда ты опять подевалась? Звоню, звоню, не откликаешься! Клим давно уже уехал, а тебя все нет и нет. Дети без тебя спать не ложатся. Ты разрешишь Тане съездить завтра утром с Мишкой на рыбалку?
— Пусть едут, и Редбоя с собой прихватят, — сказала я через силу. Коньяк уже начинал действовать, и у меня слипались глаза. — Только, чтоб осторожно! Скажи Мише, пускай Татьяну ни на шаг от себя не отпускает. — Я привычно инструктировала Римму, хотя хорошо понимала, Миша не хуже меня знает, как вести себя на рыбалке в компании с маленькой девочкой и хулиганистым псом, но повторение — мать учения. От этой заповеди я никогда не отступала.
Или нет, сегодня как раз отступила. Всего час назад я попалась в ту же самую ловушку. Я скрипнула зубами от ненависти к себе самой, и чуть не запустила трубкой в стену. Остановил меня голос Риммы.
— Девочка, что с тобой! Я ведь чувствую, что-то случилось! Приходи ко мне. Тебе надо выговориться! Прошу тебя, Володя тоже уехал. Очень жалел, что не простился с тобой!
— Сейчас! Сейчас приду! — произнесла я через силу. — Только я пьяная, ничего?
— Пьяная? — поперхнулась от неожиданности Римма. — Когда ты успела? Клим что ли напоил?
— Чтобы он сдох твой Клим! — рявкнула я в трубку.
И сама испугалась. Раньше я никогда себе не позволяла разговаривать с Риммой в подобном тоне. И вообще, я очень редко выходила из себя. А сейчас вся моя грязная сущность, о которой я даже не подозревала, перла из меня, как прокисшее в тепле пиво.
— Извини меня, — сказала я в трубку, — сильно переволновалась сегодня, вот и бросаюсь на всех, даже на тебя. Но я очень тебя люблю, Риммочка, не обижайся на меня, дуру малахольную. Сейчас приду и все расскажу.
Мне хватило полчаса на то, чтобы доложить Римме почти полную версию сегодняшних событий. Дети уже спали, на кухне возилась Тамара. Он позвякивала посудой, мыла ее и расставляла по шкафчикам. И что-то тихо напевала при этом. По случаю поздних гостей она осталась ночевать у Риммы. И мы подозревали, что, несмотря на усталость, она рада, что есть повод немного отдохнуть от своей многочисленной и не слишком удачной семьи.
Мы сидели в гостиной, и пили чай, подъедая остатки пирогов. Про таких, как Римма, всегда говорят, не в коня корм. А мне лично было наплевать на излишки калорий, хотя раньше я очень тщательно следила за своим весом, ни на секунду не забывая, что женщины в нашей семье склонны к небольшой полноте.
Я все выложила Римме, призналась, как на духу, и если утаила, то самую малость. Прежде всего, те чувства, которые испытывала в присутствии Суворова, и, во-вторых, я не призналась, что случилось на самом деле в беседке. Я ограничилась тем, что Клим ко мне приставал, но я сумела дать ему отпор. По крайней мере, этим можно было объяснить и мой взрыв гнева, и растрепанность чувств.
Правда, мне пришлось вернуться в прошлое, ведь раньше я никогда не рассказывала Римме о Ворошилове. Я не думала, что он вновь объявится в моей жизни.
— Он всячески изводил меня в школе, — мрачно вещала я, забыв про остывший чай и про кусок пирога в моей руке. — С первого класса до десятого. И когда он бросил школу, не доучившись года, я перекрестилась. Впрочем, многие обрадовались, когда он укатил из города. Учителя в первую очередь. Он был наглым, самонадеянным парнем, не признавал никаких авторитетов. Я поражаюсь, как он не сел за решетку. С его задатками там ему самое место!
— И ты его после не встречала? — осторожно спросила Римма.
— Встречала, — вздохнула я. — Я уже окончила университет, работала в газете. Он приехал в отпуск, и кто-то сказал ему, что я вернулась в город. Он нашел меня, стал встречать после работы, приглашал в кино, один раз даже в ресторан сходили. Но поверь, я не могла пересилить себя. Слишком уж натерпелась от него в школе. Он сделал мне предложение, в первый раз я мгновенно отказала ему, тогда он стал делать это с перерывами в один день, в конце концов, я сдалась, и сказала, что мне нужно время, чтобы все обдумать. Но у него заканчивался отпуск, он спешил, и обманом затащил меня в гостиницу, под каким-то предлогом, кажется, познакомить с другом. И там… Там он сделал со мной все, что хотел, — я судорожно перевела дыхание. — Не знаю, как мне удалось вырваться оттуда. Под утро он уснул, я вытащила из его кармана ключ, открыла дверь и сбежала. Я вся была в синяках. Руки, шея, ноги… На мне живого места не было, когда я выскочила из гостиницы. Остальное ты знаешь, я чуть не попала под Сережину машину. Он вылетел из-за поворота, и едва успел притормозить, но все же задел меня крылом. Я свалилась на асфальт, ушибла ногу. Конечно, я сама была виновата, перебегала дорогу в неположенном месте, но Сережа очень переживал. На руках отнес меня в машину и после отвез в травмпункт. Так мы с ним познакомились. На следующий день он позвонил, чтобы узнать о моем самочувствии. Но прошел год, прежде чем мы поженились. Самое забавное в этой истории, что мне в какой-то степени повезло, иначе, как бы я объяснила маме свои синяки и порванное платье.
— Сережа знал о ваших отношениях с Климом? — спросила Римма.
— Знал, я ему все рассказала, но они никогда не встречались. Сережа даже не знает его в лицо.
— Это к лучшему. Иначе он не поймет, почему Ворошилов появился в нашем доме.
— Лучше бы он совсем не появлялся, — проворчала я. — Нет, нет, я имею в виду, что не хочу, чтобы он торчал под моими окнами. У вас свои дела, твои книги должны выйти за рубежом. Но без меня. Предупреждай меня, если он появится.