Поддавшись уговорам Серафимы, Саша облачилась в подаренное платье. Придирчиво оглядев себя в зеркало, велела достать из сундука белую кружевную мантилью и большой, слоновой кости, гребень, украшенный причудливой резьбой.
Появление Саши в зале вызвало некоторое замешательство среди приглашенных. Ее наряд был оценен по достоинству – это она заметила по завистливым взглядам, а также по откровенно презрительной усмешке баронессы и одобрительному кивку Верменича. Только Адашев даже не повернул голову в ее сторону, а его взгляд, невеселый и точно замороженный, как будто перепрыгивал через нее.
Князь, кроме первого танца, которым он вместе с баронессой открыл бал, больше не танцевал. Его невеста была нарасхват и бурно веселилась в окружении поклонников. Исподтишка Саша пыталась понять отношение Адашева к успеху Полины, но он его не выказывал.
Павел на этот раз больше отсиживался в конце бальной залы и, к всеобщему удивлению, проводил время в разговорах с двумя толстыми веселыми вдовами-помещицами. Общество терялось в догадках, отчего вдруг присмирел завзятый сердцеед, неужели намерен осчастливить какую-то из дочерей его сегодняшних собеседниц? Но эти догадки тут же отметались, так как претендентки на роль супруги Павлуши Верменича обладали самой что ни есть невзрачной внешностью и скромным приданым.
Объявили вальс, который у Саши не был ангажирован, и она с облегчением присела в свободное кресло, обдумывая, как незаметнее покинуть бал. Наполненный событиями день отнял у нее столько сил, что она уже не чаяла добраться до спальни. Но Верменич словно ждал, когда ее оставят в покое кавалеры, и подскочил к ней с приглашением на танец. Ему Саша не смела отказать и, вздохнув про себя, протянула руку.
Они кружились в вальсе, весело болтали, не заметив тяжелого взгляда, брошенного князем.
– Сашенька, – Павел смотрел на нее с искренним восхищением, – вы настоящая королева сегодняшнего бала. Я не увидел здесь ни одной женщины, способной сравниться с вами визяществе.
– А баронесса? – тихо спросила Саша.
– Она и мизинца вашего не стоит, хотя и обладает чертовски смазливым личиком. Но это единственное ее достоинство! – усмехнулся Верменич. – Я гораздо больше рад вашему успеху, Сашенька! В этом платье вы просто неотразимы!
– Павел, простите, я до сих пор не поблагодарила вас, но платье действительно прекрасно. По правде, я долго сомневалась, нужно ли надевать его на бал, оно совсем не соответствует положению бедной гувернантки. – Девушка смущенно улыбнулась. – И притом я знаю цену подобным вещам, на деньги мальчиков разве только перчатки да этот веер можно купить... Ваша доброта, Павел, безмерна, но, право, мне совестно, что вы понесли такие траты!..
Павел с удивлением смотрел на нее. Вальс закончился, и он отвел Сашу к креслу. И только когда девушка села, устремив на него вопросительный взгляд, Верменич опять склонился к ее руке, быстро поцеловал и произнес, бросив взгляд в сторону князя:
– Дело в том, Сашенька, что я здесь ни причем! Да, мальчики просили меня об этом, но, насколько мне помнится, я оставил эти деньги в кабинете папеньки ваших воспитанников...
– Не хотите ли вы сказать, Павел, что князь знает о просьбе Андрея и Ильи? – Саша поднялась с кресла. – И не желаете ли, сударь, объяснить, на каком основании выдали тайну мальчиков? – Она с негодованием смотрела в глаза Верменичу. – Вы не соизволили объяснить им недопустимость подобной затеи и поставили в неловкое положение прежде всего меня! – Девушка на мгновение закрыла лицо веером. – Только ради детей я надела сегодня это платье, но прошу передать вашему приятелю, что я не нуждаюсь в его милости, я не содержанка, которой преподносят сверхдорогие подарки за определенный вид услуг!
Верменич, виновато улыбаясь, попробовал ее удержать, но Саша оттолкнула его руку и почти выбежала из залы...
Теперь она лежала, уставившись глазами в потолок, проклиная тот день и час, когда надумала отправиться сюда в качестве гувернантки. Наконец ей надоело расправлять сбивавшуюся простыню. Надев на ночную рубашку длинный халат, Саша, осторожно ступая, отпра вилась на второй этаж в кабинет князя, чтобы просмотреть недавно поступившие книги и скоротать время до утра.
В доме было тихо, все спали. Саша прихватила с собой свечу, но зажечь ее не решалась и чуть ли не бегом миновала полутемные коридоры.
Дверь в кабинет оказалась незапертой. Девушка, быстро прошмыгнув внутрь, поежилась то ли от холода, то ли от страха. Она впервые была здесь ночью. Серый прямоугольник незакрытого шторами окна помог ей сориентироваться. Саша прошла за книжные шкафы и только тогда осмелилась зажечь свечу. Тут в маленьком закутке стояли стол и пара стульев. Днем здесь работал секретарь князя Петр, переписывал бумаги, просматривал почту. Саша, иногда помогавшая разбирать ему посылки с книгами, знала, что последние, пришедшие накануне Рождества, остались нераспакованными, так как Петр уехал на праздники в свою деревню навестить матушку.
Большинство книг были на английском и французском языках, попалась одна или две на латыни, но оказались среди них и несколько на русском. Саша отложила их в сторону. Тут были полные издания «Евгения Онегина» и «Бориса Годунова» Александра Пушкина, а также «История государства Российского» Карамзина. Внезапно ее взгляд остановился на небольшом томике.
«Айвенго», – прочитала она заголовок, выведенный старинным латинским шрифтом, и взяла книгу в руки. Давным-давно, в детстве, точно такой же томик подарил ей молодой тогда хозяин этого кабинета. По нему она училась читать по-английски, порой даже засыпала над ним и берегла как зеницу ока, ибо все эти годы он был для нее своеобразным талисманом, помогающим не терять надежды на встречу с любимым...
Прижавшись щекой к обложке, Саша вдохнула знакомые запахи хорошей бумаги и типографской краски, напомнившие ей детство, счастливое, безмятежное время, наполненное ожиданием чуда и радостью от предвкушения исполнения всех твоих желаний...
Саша сложила книги в стопку и задула свечу. Темные громады книжных шкафов были теперь хорошо заметны на фоне посветлевшего окна. Не успела девушка сделать пару шагов, как услышала, что дверь кабинета открывается. Она метнулась назад. Раздался голос князя: «Где эти мерзавцы? Немедленно веди их сюда!» Саша прильнула к щели между шкафами. Адашев был тоже в халате и нервно ходил по кабинету, заложив руки за спину. Слабое пламя свечи высветило небритые с утра щеки и слегка ввалившиеся глаза. Губы его были крепко сжаты и кривились в презрительной усмешке.
В комнате было прохладно, Саша почувствовала, что ее зубы начинают потихоньку выбивать дробь. Тем временем в коридоре послышался сильный шум и женский визг. Двери распахнулись, Верменич втолкнул в кабинет баронессу, а следом втащил за шиворот Кирдягина.
Адашев, опустившись в кресло, сурово посмотрел на невесту:
– Жду ваших объяснений, сударыня, по поводу инцидента в вашей спальне.
– Кирилл, – баронесса залилась слезами и опустилась перед ним на колени, – это какое-то недоразумение, подлый розыгрыш, который преследует единственную цель – разлучить нас. Я знаю, что неугодна многим в этом доме, и прежде всего вашему другу, который по неизвестной причине возненавидел меня и не упускает случая, чтобы доставить мне какую-нибудь неприятность. – Полина всхлипнула и, схватив князя за руку, попыталась ее поцеловать. Он молча отстранился, и баронесса зарыдала уже во весь голос. – Я люблю вас, но вы так холодны и равнодушны...