Много зеленых, очень много. Иногда ради них я занималась совсем уж некрасивыми вещами: подсыпала клиенту клофелин в бокал с шампанским, а потом чистила его по полной программе, обирая до нитки. Рисковала? Конечно, рисковала, но… Неуемная жажда наживы оказалась сильней. Хотя… Часть ворованных денег я отдавала Таньке. Танька одна растила сына, даже не рассчитывая стрясти алименты с бывшего мужа, тащила на себе больную мать, которой требовались дорогие лекарства… Не забывала я и о своих родственниках. На Украине жила моя тетя. Муж у нее был шахтер. В прошлом году он погиб в забое. Осталось двое детей. Им тоже надо было что-то есть… Другая моя тетя после окончания института осела на Дальнем Востоке. Раньше вроде бы получала хорошие деньги, заработала даже на трехкомнатную квартиру в центре города, а потом… "Ленка, пришли мне, пожалуйста, свечи.
Электричество у нас только по большим праздникам. Живем, как в средние века. У соседки муж недавно умер. Делали ему операцию в больнице, так во время операции свет отключили. Скоро и у вас в Москве будет так…" Вот такое письмо я от нее получила. Я же не зверь — надо помогать…
А иностранцы… Они не обеднеют. У них за бугром другая жизнь…
Не выпуская из рук стакана, я вытерла слезы.
По экрану телевизора под красивую мелодию бежали титры. Вот тебе и сериал… Нет уж, в моем сериале обязательно будет счастливый конец.
Я сильная, я сумею выкарабкаться. С прошлым покончено. Только бы Макс ничего не узнал, только бы не узнал…
В комнату, держа полотенце в руках, вошла Танька. Посмотрев на открытую бутылку водки, она укоризненно покачала головой:
— Ты что, подруга, совсем умом тронулась?
Разве можно водку хлестать не закусывая? Хоть бы закуски у меня какой попросила! Ну ты даешь…
— Хочешь, присоединяйся.
— Ну уж нет! Я водку без закуски пить не умею.
Я вообще водку не люблю!
— Водку никто не любит, ее жизнь заставляет пить.
Танька села рядом, слегка приобняла меня за плечи и ласково потерлась щекой о плечо.
— Лена, ты плачешь?
— Все нормально, — ответила я и тыльной стороной ладони вытерла слезы.
— Ты обиделась на меня, да? Лен, я сама уже тысячу раз пожалела, что проболталась обо всем Толику. Ну прости меня!
— Я уже привыкла.
— Леночка, это я случайно. У меня просто вырвалось. Я в жизни больше такого никому не скажу. Клянусь! А хочешь, я сейчас позвоню твоему Максу и скажу ему, что ты лучшая девушка на свете? Знаешь, как это прозвучит? "Ты, мудак хренов!
Где тебя черти носят? Когда наконец ты со своими делами разгребешься?! Ведь тебя такая красавица любит и ждет! А ну-ка, срочно вставай на ноги и шпарь к нам домой!"
Я громко рассмеялась и уткнулась Таньке в грудь.
— А ты думаешь, что я не могу так сказать?! Вот сейчас позвоню и слово в слово повторю. А еще скажу, чтобы он не забыл твою машину, потому что ты не так богата, чтобы мужикам свои тачки раздаривать!
Я прекратила смеяться и с надеждой посмотрела на Таньку.
— На, звони, — протянула я ей бумажку с номерами.
Танька поставила телефон на колени и стала накручивать диск.
— Лен, похоже, у него мобильник выключен, — сказала она через несколько секунд.
— Позвони по другому номеру. Это телефон его Друга.
Но и там никто не подошел.
Скрестив руки на груди, Танька насмешливо посмотрела на меня:
— Хороший у тебя, Ленка, мужик, а самое главное — честный. Оставил пару телефонов, чтобы ты могла позвонить в трудную минуту. Якобы он сразу примчится на помощь. Только по этим телефонам хрен дозвонишься. Нормальненько он твою безопасность обеспечивает. Таких фраеров нам на хрен не нужно. Самое главное в мужике — это чувствовать тыл, только какой с него тыл!
— Может, с ним что случилось? — растерянно спросила я.
— Скорее что-нибудь случится с нами, чем с ним. Аферист хренов. Сколько раз я тебе говорила: мужиков жалеть нельзя. Мужика пожалеешь, себе дороже выйдет. Будь моя воля, я бы взяла автомат, вышла бы в центр города и всех их перестреляла.
Автомат и ведро патронов… Пусть меня потом за это посадят, плевать! Только бы Толика в живых оставила. Уж больно он в постели хорош. А в наше время, сама знаешь, кроме как постели, с мужиков-то и взять нечего. Да и то у половины из них между ног такое, что смотреть не хочется. Ей-богу.. Прямо настоящая деградация. Так что, подруженька, накрылась твоя машина медным тазом. Забудь о ней.
— Ничего и не накрылась, — вяло возразила я.
Танька, словно не слыша моих слов, продолжала возмущаться дальше:
— Ну, аферюга! Ну, хитер! Такую тачку прикарманил. Чтоб ему эта машина боком вышла! Чтоб у него все светофоры красные были! Чтоб он въехал в первый попавшийся, чтоб его в Склиф увезли, окаянного!
— Кончай каркать!
— А я и не каркаю, я правду говорю. Сама посуди, разве может у тебя с этим Максом что-нибудь станцеваться? Он гол как сокол, да еще кучу долгов имеет!
— Откуда тебе знать, что он гол как сокол?
— Так это и дураку понятно. Ежели на нем долг завис, о чем вообще может идти речь? Может, он врет, что его товарищ подставил! Может, он карточный шулер или в казино все деньги спустил!
Может, он игрок заядлый! Вот сейчас твою машину продаст, а деньги продует!
— Господи, Танька, не говори ерунды. Как он мою машину продаст, если у нее бампер помят?!
— Вот на запчасти и продаст. Может, пока мы ему названивали, он разборкой и занимался. Дурак не дурак, а денег на казино хватит. И вообще, Ленка, запомни одну вещь. Этому меня еще мама учила. Каким бы мужик хорошим ни казался, верить можно только себе и полагаться только на себя. А самое главное, это тоже говорила мне мама, за мужиков бороться бесполезно. Вот я, например, за своего мужа, который полюбил другую женщину, бороться даже не пыталась. Борьба за эту двуногую особь сильно снижает собственную самооценку. Бороться можно и нужно только за себя!
Слушая сумбурную речь подруги, я не смогла удержаться от улыбки:
— Красивые ты слова говоришь, Танька, да только сама в них не веришь. Стоило тебе с Толиком познакомиться — сразу здравый рассудок потеряла. Головой поехала…
Наш разговор прервал пронзительный звонок в дверь. Мы обе с ужасом переглянулись. Дрожащими руками я достала из кармана пистолет.