В кабинете было прохладно, даже изрядно прохладно, работал кондиционер. Надежда продрогла и поэтому подошла к широким распахнутым настежь дверям, которые, как она думала, выходят на балкон, а оказалось, на галерею, протянувшуюся вдоль всего второго этажа особняка. Но самое главное, с галереи спускалась лестница прямо в парк. Даже не в парк, а в настоящий лес. Приличный участок его огородили забором, посыпали бывшие тропинки песком, и это были единственные признаки посягательства цивилизации на живую природу. Остальное осталось без изменений: маленькие поляны, заросшие сиреневой геранью и желтой «куриной слепотой», кружевные зонтики папоротников, запах грибов и брусничного листа, алые капли костяники и заросли шиповника с оранжевыми плодами… А над ними взметнулись вверх высоченные сосны. Корабельные сосны под самое небо. А небо — одного цвета с геранью. Именно того самого цвета, который никогда не увидишь в городе…
— Нравится? — Андрей подошел сзади и обнял ее за плечи.
И она не дернулась, не рассердилась. Так не хотелось разрушать очарование позднего вечера, когда природа уходит в ночь и нежится под последними лучами заходящего солнца.
— Нравится, — сказала она и глубоко вдохнула в себя запахи леса. — Как здорово, наверно, кататься здесь на велосипеде.
— Будет тебе велосипед, — живо откликнулся Андрей, — завтра распоряжусь!
— Андрей, я ничего не имела в виду! Просто сказала, что очень место подходящее, можно кататься на велосипеде.
— И я просто сказал: завтра уже прокатишься.
— А я не откажусь! — сказала весело Надежда, затем вышла на галерею и облокотилась на перила. Внизу располагались цветники и большая беседка, затянутая вьюном и конским каштаном. — Славно как! — снова не сдержалась она. — Я тебе завидую. Каждый день просыпаться и слушать, как поют птицы.
— Поют, — согласился с ней Андрей. — Еще как чирикают! А на озере утки кричат и кулики. А за озером кукушка, а рядом с домом дятел стучит.
И, словно в подтверждение его слов, раздался вдруг мерный стукоток по сухому дереву, и следом почти автоматная очередь дробных ударов.
— Смотри, вот он, — Андрей вытянул руку, — на дереве, справа.
Но Надежда уже и сама заметила крупную серую птицу с черно-красными перьями на крыльях и длинным носом. И некоторое время заворожено наблюдала за ней.
— Все, это дерево не жилец, раз дятел прилетел. Просто поразительно, как он трухляк определяет.
Даша посмотрела на него.
— Тебя дятлы консультируют, какие деревья вырубать?
— Мы вырубаем взрослые деревья, — сказал назидательно Андрей, — а не трухлявые. А это большая разница. Очистка леса от валежника не наша забота. — Ладно, засмеялся он, — кончай отлынивать. Буду вводить тебя в курс проблем.
— Послушай, Андрей, так серьезные дела не делаются. — Надежда вошла в кабинет и присела в кресло рядом с огромным письменным столом, на котором ничего кроме компьютера не было. — У тебя есть служба безопасности. И прежде, чем взять меня на работу, они должны узнать обо мне все, что можно узнать, проверить всю информацию, которую я предоставлю о себе… Ты когда-нибудь нарвешься…
— И как ты это мыслишь? — Андрей остановился перед ней, и, заложив руки в карманы брюк, склонился и заглянул ей в глаза. — Ты отвела мне две недели. Разве не знаешь, сколько времени займут эти проверки?
— Знаю, — вздохнула Надежда, — и все же не понимаю, какую ценность я для тебя представляю? Зачем я тебе, притом всего на две недели?
— Ценность? — Андрей прошел к своему креслу и опустился в него. Задумчиво потер лоб. — Твоя ценность в том, что за последние годы я впервые встретил человека, который не знает меня абсолютно, но чуть ли не прикрыл меня грудью, а потом бросился в погоню за этими отморозками. И если бы не ты, неизвестно, чем бы все закончилось.
— Ты забыл, где я служила? — осведомилась Надежда. — У меня рефлекс выработался хватать всякого, кто стреляет. А после разбираться, кто прав, а кто виноват.
— Твои хватательные рефлексы как раз мне и подходят. К тому же характер у тебя взрывной, ты — резкая, прямая… Пока ты приводила себя в порядок, я навел кое-какие справки. Женщина — начальник уголовного розыска, для России явление практически исключительное. А я люблю исключения из правил.
— Что ж, я тебя предупредила, — Надежда покачала головой и вздохнула. — С какой только Луны ты на мою голову свалился?
— Тебе это надо знать?
— Просвети, если не трудно!
Андрей смерил ее долгим взглядом.
— Что конкретно ты хочешь знать?
— Во-первых, откуда ты ехал, куда? Во-вторых, кто знал, что ты именно сегодня поедешь этой дорогой?
— Ехал я на совещание регионального союза промышленников и предпринимателей. Там я вице-председатель. Вопрос стоял важный, идти ли нам под крышу краевого совета по промышленности и экономическому развитию. Я категорически был против. Губернатор давно лелеет мечту взять нас под свое крылышко. Скоро выборы губернатора, и ему нужна наша поддержка.
— А почему ты против?
— Потому что лично я ни под кого не собираюсь ложиться. Есть масса других контролирующих органов, которые сидят у меня в печенках. И всех надо кормить, поить, стимулировать… Конечно, союз с губернатором сулит множество приятных моментов, но зависимость — враг свободы. Я не собираюсь плясать под его дудку, даже в угоду интересам региона. Потому что под этими интересами он частенько понимает свои личные интересы. И аппетит у него на несколько порядков выше, чем у всей чиновничьей шушеры вместе взятой. Промышленник должен быть свободен, но в рамках закона, а не по велению чьих-либо личных интересов… На последнем заседании совета я выступил категорически против создания этого тандема… Кое-кому это не понравилось… В союзе я, естественно, не один такой, но есть люди, которым выгодно ходить под губернатором. Дескать, в случае чего отмажет… Вчера мне позвонили и сообщили, что мое мнение принципиального значения не имеет. Губернатор решил с нами не связываться. Поэтому я и отдал тебе эти никчемные бумажки, потому что все, что я хотел сказать, уже никакой роли не играло.
— Выходит, с этой стороны тебе ничто не угрожало?
— Абсолютно, губернатор сделал ставку на другого человека, Осипа Деренталя…
— Осип Деренталь? Алюминиевый магнат?
— Не только алюминиевый… Самолетный, автомобильный, угольный, стальной…
— Ишь, какой всеядный, — усмехнулась Надежда. — Но у него и без вашего губернатора сильные позиции. Связи в столице, в высших правительственных кругах. Что ему нужно в Белогорске?
— Многое, — односложно ответил Андрей и достал из стола пачку сигарет. — Будешь?
— Буду!
Они закурили. Надежде показалось, что тема Деренталя Андрею не слишком приятна, и временно решила перевести разговор на другие рельсы.