Стас передал ей газету.
— Это вчерашний номер «Коржавинского бумажника». Так наши газетчики отреагировали на ситуацию с комбинатом.
— «Коржавинский ЦБК и Коржавино накануне серьезных потрясений. Вместе мы можем противостоять захвату градообразующего предприятия. Сегодня ты выбираешь, где будешь жить: в стабильном государстве с сильной экономикой или в „паханате“. Украдены акции Коржавинского ЦБК. В августе в Москве назначен суд, который даст оценку этой беспрецедентной ситуации. Значит, на комбинате надо ждать непрошеных гостей… — прочитала Надежда и посмотрела на Стаса.— Это уже какой-то мыльный сериал получается.
— Да уж! Сериал! — Скривился Стас. — Хотя все развивается по законам этого жанра. Негодяи умело рядятся в белые одеждs? А мы отбиваем удары по мордасам. Правда одно хорошо, что главный судебный пристав края не дал «добро» на вход в заводоуправление до окончательного разрешения конфликта в суде. Но в пятницу в здание управления попыталась проникнуть мадам Воробьева. Она представилась председателем нового совета директоров. Ее сопровождали охранник и адвокат Олег Баранов. Баранов, тот самый тип, который в период захвата Северо-Ангарского ЛПК возглавлял его юридическую службу и оформлял сделки по незаконному выводу средств со счетов предприятия; ущерб комбината тогда составил более двадцати миллионов долларов.
— Они что-то предъявили в обоснование своего присутствия на комбинате?
— Предъявили. Протокол внеочередного собрания акционеров от десятого июля…
— Собрание состоялось на самом деле?
— Состоялось. На прошлой неделе, на птицефабрике двоюродного брата Рубана Юрия Скворцова в поселке Дербунки недалеко от Белогорска. Интересы ЦБК представляли Стечкин и Рубан. Всю эту свору тоже охраняли люди Рубана — «деловые, собранные, без внутренних комплексов ребята» — так их описали журналисты, которые наблюдали за собранием. Журналисты спросили у Скворцова, знают ли новоявленные акционеры о решении судов, которые запрещают проводить собрание владельцам спорного пакета акций. Он изобразил удивление: на птицефабрике о подобных решениях не слышали. Но когда ему и Стечкину показали копии судебных бумаг, говорят, они заволновались.
— Волноваться волнуются, но от планов захватить комбинат не отказываются.
— Нам…
Стас не договорил. Без стука распахнулась дверь, и в кабинет буквально влетел Андрей в сопровождении Меньшикова.
— Надежда, Стас! Собирайтесь! Едем немедленно! Есть информация, что завтра готовится силовой захват комбината. Мне только что звонил директор. Они предприняли кое-какие меры. Распустили по домам рабочих и управленцев, чтобы не допустить жертв, если эти мудаки вздумают ворваться на комбинат. Перекрыли все основные входы тяжелыми грузовиками и трелевочными тракторами.. У здания управления развернута палатка, представители цехов вместе с охраной дежурят у главного входа.
— На войне как на войне, — сказал Меньшиков. Сейчас он выглядел по-боевому, в камуфляже и в солдатских ботинках-берцах. — Вам тоже следует переодеться, — он посмотрел на Надежду. — В туфлях будет неудобно. Но домой ехать нет времени.
— Подберите мне униформу, — сказала Надежда. — Так мне даже привычнее.
— Но, возможно, придется вступить в переговоры, — сказал Андрей. — Ты, батя, захвати для нее камуфляж на всякий случай. — И обратился уже к Надежде. — Поезжай так, как есть. Скорее всего, придется встречаться с начальником милиции и с прокурором. Они привыкли, что на них давят мужики, а тут сюрприз, очаровательная женщина.
— Я думаю, их не очаровывать надо, — сказала Надежда, — а очень крепко посадить на задницу.
— Что мы и пытаемся делать, — улыбнулся Андрей.
— Я думаю, Андрей, тебе не стоит ехать в Коржавино, — сказала Надежда, — неизвестно, чем это пахнет. Тебе лучше остаться в городе, а мы разведаем, что к чему, и сообщим тебе.
Андрей наклонил голову и посмотрел на нее исподлобья.
— Я должен быть на комбинате, и отсиживаться за спинами охраны и своих сотрудников не собираюсь. И не стоит меня убеждать в обратном.
— Хорошо! Поехали! — вздохнула Надежда. — В машине все объяснишь в деталях.
Они вышли из офиса. У входа их дожидались две машины. В одну сел Андрей и пригласил с собой Надежду. Во второй, кроме Евгения и Стаса, находились еще два охранника.
— Объясни, что случилось? — попросила Надежда, как только машина тронулась с места.
— Ситуация гаже некуда, — Андрей мрачно посмотрел на нее. — Со вчерашнего дня в гостиницах Коржавино и соседнего городка Устюжанска под измененными фамилиями расселились более восьмидесяти человек из охраны «ОсЭла», «Континент Вуд Инвеста» и нескольких частных охранных предприятий. Они усиленно изучают обстановку вокруг ЦБК, пытаются встретиться с руководством, с расспросами пристают даже к простым работягам. Директор говорит, что подозрительные личности шмыгают возле постов, которые расставили вокруг комбината, пытаются провоцировать скандалы. Нам известно, что они встречались с начальником районной милиции, прокурором, пробивались к главе администрации, но он предусмотрительно смылся в командировку. Но это не все. В соседних областях они прорабатывают вопросы заключения договоров с частными охранными предприятиями для направления вооруженных людей на наш ЦБК. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Ты прав, они действительно готовят силовой захват. Не зря эти люди появились в Белогорске. Карасев тоже в Коржавино?
— Естественно. И по нашим сведениям организация силового захвата комбината возложена именно на него. Затем, его зам Гагаркин, тоже бывший генерал, но таможенник, Барягин, бывший гэбист из Архангельского управления. И еще один генерал, Овчинников — бывший зам Карасева.
— Ишь ты, — покачала головой Надежда, — весьма крутые парни! Не удивляюсь, что рабочие забаррикадировали входы на комбинат. Эти ребята хуже танка.
— Ну, на каждый танк свой фугас найдется, — усмехнулся Андрей. — Честно сказать, я еще не знаю, что предпринять. Осмотримся на месте. — Он выглянул в окно. — Подъезжаем. На горизонте Коржавино.
За разговорами Надежда не заметила, что дорога идет через чудесный сосновый бор с прямыми, как свечки, соснами, чьи красноватые стволы уходили прямо в небо, а густые кроны купались в золотых лучах, скатившегося к западу солнца. Затем пошел густой березняк, дорога вбежала на высокий увал. Надежда увидела внизу довольно большой, населением тысяч в тридцать городок. На дальних его окраинах располагались корпуса комбината. Дымили высокие трубы, отсвечивали окна производственных корпусов.
Надежда никогда не бывала в Коржавино, но слышала, что здесь расположен крупнейший в России целлюлозно-бумажный комбинат. Но его размеры поразили ее воображение, хотя в Путиловске находилось несколько крупных заводов: сталелитейный, тракторный (вернее, танковый) и еще один, значившийся под секретным литером, но для широкой публики больше известный, как телевизорный.