– М-Маша, – произнес он, слегка заикаясь, – Маша! – и снова принялся меня целовать, только уже смелее. Когда его рука проникла под рубашку, а горячая ладонь накрыла грудь, меня словно пронзило током. Я застонала и прикусила его нижнюю губу. Слегка, но Олег понял, что я готова на сумасбродство. Впрочем, я чувствовала, что он тоже переступил черту, когда можно остановиться. Я совсем забыла, что нахожусь в чужом доме и в любой момент может появиться Сева. Впервые в жизни я не боялась, что кто-то меня осудит. Мне было плевать на все, что находилось вне этих поцелуев, ласковых касаний, вне этой, казалось, неожиданной страсти.
Я потянула с себя рубашку, чтобы ничто не стесняло Олега… Но он остановил меня.
– Не надо, – прошептал он едва слышно и отстранился. – Мы и так зашли слишком далеко.
– Далеко? – я мгновенно пришла в себя и ткнула его кулаком в грудь. Она была влажной от пота. Оказывается, Олег избавился от тельняшки раньше, чем я от рубашки. – Признавайся! Ты струсил?
– Не глупи, – сказал он сердито, но в глазах отразилась страдание. Мне стало стыдно.
Я уже не могла остановиться. Нет ничего унизительнее для женщины, когда ее отвергают на пике страсти. Я видела, что Олегу тоже не по себе, но меня трясло, то ли от желания, то ли от злости, то ли от того и другого вместе. Словом, мне стало так плохо, так отвратительно! Так пусто и одиноко, что слезы сами потекли по лицу.
– Негодяй! – вскрикнула я и стукнула его кулаком по плечу. – Поиграть со мной вздумал?
– Какие игры? – он смерил меня откровенно больным взглядом. – Я чуть с ума не сошел. Ты ж такая… – Он повертел пальцами перед своим лицом. – У меня крыша поехала! Пойми, я бы не остановился… Но мы в чужом доме. А если б Сева нас застал? Ты ж меня бы возненавидела…
– Прости, – мгновенно успокоившись, я погладила его по руке. – Это я виновата. Спровоцировала тебя…
– Правда ваша, сударыня, – улыбнулся Олег и, обняв меня за плечи, притянул к себе. – Ты меня с первого взгляда спровоцировала, хотя изо всех сил старалась выглядеть неприступной и строгой. Глаза тебя выдавали… Есть в них такая чертовщинка необъяснимая. Ты случайно не ведьма? Приворожила, завлекла…
Я рассмеялась в ответ. Надо разобраться, кто кого приворожил!
Мы стояли на коленях на диване друг против друга, словно нас сковали невидимой цепью. Олег продолжал обнимать меня за плечи, и все-таки между нами была стена, которую невозможно пробить фугасом.
– Ничего себе! – раздалось вдруг от двери.
Мы оба вздрогнули и повернулись на голос.
Сева стоял, прислонившись к косяку. Вероятно, он выходил на улицу или собрался выйти, потому что обулся в резиновые сапоги, а на плечи накинул куртку. И, похоже, слышал наш разговор. Хорошо, если только последние слова… Хотя и в них для него было мало приятного.
Я быстро села и закуталась в плед, но Замятин ведь был в одних трусах.
Сева прошел в комнату и, оседлав стул, схватил со стола бутылку с остатками водки и мигом выпил, махнув рукой, снова уставился на нас.
– Вот так, Мария! – сказал он, смерив меня хмурым взглядом. – Я думал, ты порядочная! А ты… С первым попавшимся… Как шлюха подзаборная!
– Сева, – голос Замятина прозвучал угрожающе, – выбирай слова! Ничего между нами не произошло!
– Как же, – скрипнул зубами Сева, – так я и поверил! – И снова перевел взгляд на меня. – И чем я тебе плох оказался? Вчера же замуж звал… Ты меня, как пацана, отчитала, чуть ли не пинками из комнаты выставила… А тут… Он же – птица залетная, не навечно сюда приехал. Погостить! А ты под него готова лечь. Или легла? – Сева вскочил на ноги и сжал кулаки. – Говори, сука, легла? – он подскочил ко мне и замахнулся.
Лицо его покраснело, глаза налились кровью. Олег перехватил его руку и заломил за спину.
Сева упал на колени, грязно матерясь и пытаясь вырваться. Замятин не отпускал его. Я застыла на диване, подобрав под себя ноги и прикрываясь пледом, как щитом. Такую ругань от Севы я слышала впервые.
– Быстро одевайся! – приказал Олег. – Я его придержу, чтоб не натворил дел.
Что ж, собираться быстро, как по тревоге, у меня давно вошло в привычку. Я взлетела по лестнице на второй этаж. Дверь в спальню была открыта, и когда я вошла туда, первым дело внимательно огляделась. Матрац и подушка валялись возле кровати, а простыня и легкое одеяло – возле порога. Слава богу, в комнате горел свет, я подумала, что его включил Замятин. Он не сказал, в каком я была состоянии. Но если так громко орала, то и выглядела наверняка соответствующе… Я скривилась, представив картинку, которую Замятин обнаружил в спальне. И после этого он целовал меня, обнимал, был готов на большее… Не получилось. А я, как ни странно, продолжала жалеть.
Я помотала головой, чтобы избавиться от смятения. Что со мной? Я никогда так сильно не хотела мужчину! Или это вполне объяснимая реакция тела на стрессы? Но можно подумать, я никогда не переживала стрессов! Или это отголосок встречи с Борисом? Впервые за долгое время я дала волю чувствам. А Замятин просто оказался под рукой? Мне стало тошно от этих мыслей. Чтобы снять напряжение, я чертыхнулась сквозь зубы и стянула рубашку через голову. Всё произошло слишком быстро, всего за несколько часов. Внезапный визит Бориса, Севино предложение, Замятин с его поцелуями и объятиями… За один день, вернее, за одну ночь. Мне пока не удалось осознать до конца, что поселилось в душе за это короткое время. Почему вдруг все изменилось?
– Маша! – раздался снизу голос Замятина. – Ты идешь?
– Иду! – Я быстро натянула на себя спортивный костюм, втиснула ноги в кроссовки.
Через минуту я стояла рядом с Замятиным, тоже одетым. Возле его ног виднелась не только моя сумка – он собрал и свои вещи. И когда только успел?
– Уходите? – Сева сидел с мрачным видом за столом и держал в руках початую бутылку водки. Выглядел он абсолютно трезвым, только лицо осунулось и постарело. На миг мне стало его жаль. Все-таки Сева не заслужил, чтобы с ним так поступили, но я приказала себе не расслабляться. Обещаний быть верной и любить до гробовой доски я не давала. Выйти замуж отказалась, поэтому нет повода. Разве можно назвать виной наши с Замятиным объятия? Сейчас вон даже подростки на дискотеке позволяют себе такие шалости, что иным родителям не снились. И что, после этого голову пеплом посыпают? Впрочем, как раз эти шалости становились моей головной болью по праздникам и выходным. Для того моя дружина и дежурила в клубе, не пропуская в зал пьяных и несовершеннолетних, а еще держала под прицелом все темные углы и закоулки, ближайшие кусты и лавочки, где так и норовила укрыться разгоряченная танцами молодежь.
– Уходим, – ответил Замятин. – Я провожу Марию до дому, а потом постараюсь найти попутку до райцентра.
– Ну, скатертью дорога! – Сева залпом выпил стакан водки и скривился. – Не думал я, что мой командир мне дорожку перебежит. Да еще под дых врежет. И за что, спрашивается? За то, что я не дал свою бабу трахнуть!