— Ни то, ни другое. Просто я тебе не верю, — ответил парень без тени улыбки.
— Очень интересно. И пуркуа? — не удержалась Настя от лёгкого хамства.
— Потому что я не настолько хорош, чтобы ты вдруг воспылала ко мне чувствами. Тебе нужно добраться до обжитых мест, и ты готова сделать всё, лишь бы удержать меня рядом с собой. Особенно теперь, когда появилась Наташка. Да только ты уже успела сказать всё, что на самом деле обо мне думаешь. Привыкла, что за твоей голой сиськой мужики как псы за течной сукой бегут. Но не в этот раз, — рыкнул он напоследок.
Бросив ковш в ведро, Димка развернулся и стремительно вышел. Глядя на захлопнувшуюся дверь, Настя беззвучно разевала рот, пытаясь произнести хоть один звук, но от возмущения, что называется, в зобу дыханье спёрло. Такого с ней ещё не бывало. Чтобы молодой, здоровый мужик, вот так запросто отмахнулся от её откровенного приглашения?! Это уже слишком! Впрочем, на данном этапе рядом с ним находилась молодая, здоровая девчонка, не обременённая проблемами, детьми и моралью. Так что его реакцию вполне можно было предугадать.
Значит, начинать нужно по порядку. Для начала избавиться от бродяжки. Не важно как, каким способом, но Насте нужно было сделать всё, чтобы Наташка исчезла из их поля зрения.
Всё остальное, в том числе и физическое сближение нужно было оставить на потом. Ведь после устранения помехи нужно было ещё сделать так, чтобы парень перестал видеть в ней врага. Ну или хотя бы согласился принимать её как постоянную спутницу. А пока он видит в ней только человека, стремящегося получше устроиться за его счёт. По большому счёту он был прав, и эта правота не делала его добрее. Особенно по отношению к ней, Насте.
И именно этот факт больше всего бесил женщину. То, что она сама сделала всё, чтобы он относился к ней именно так, Настя старательно отодвигала на задний план. В конце концов, ещё не родился тот мужик, который сумеет устоять перед атакой женщины, задавшейся целью заполучить в собственное безраздельное пользование конкретного мужчину. Успокаивая себя такими мыслями, Настя до скрипа отмылась и, завернувшись в прихваченное с собой полотенце, гордо прошествовала в кабинет, где оставила ребёнка.
Отлично зная все достоинства и недостатки собственной фигуры, она сделала всё, чтобы те самые достоинства были видны с первого взгляда. Любимое махровое полотенце едва закрывало её от подмышек до нижнего края ягодиц. Плавно покачивая бёдрами, Настя вошла в комнату, где вся отмытая троица увлечённо хлебала свежий чай, и, чуть улыбаясь, позвала:
— Доча, пошли к себе. Нам обедать пора.
При этом она старательно делала вид, что Наташки в упор не видит. Но Нюська как всегда была в своём репертуаре. Скривив потешную рожицу, девчонка аккуратно поставила чашку на стол и, повернувшись к матери всем телом, ответила:
— Мам, ну ты что, не видишь, что я чай пью? Закончу и приду. Всё равно у тебя ещё ничего не готово.
— Вот и поможешь мне, — ответила Настя, чувствуя, что вот-вот расхохочется.
Голос, интонации и даже жестикуляция дочери в точности копировали её собственную манеру говорить, когда она пыталась что-то втолковать ребёнку.
Вольготно развалившийся посреди комнаты кобель поднял огромную башку и, покосившись на Настю, испустил тяжёлый вздох, словно пытаясь сказать:
«Вот ведь привязалась, зануда».
Бросив на него быстрый взгляд, Димка чуть улыбнулся и, повернувшись к женщине, сказал:
— И правда, приготовь сначала, а потом уж заберёшь её. Ну куда она отсюда денется? Тем более что нас тут аж трое.
Сообразив, что, начав настаивать на своём, снова выставит себя в глупом свете, Настя одарила дочку мрачным, многообещающим взглядом и, развернувшись, отправилась в приёмную. Очередное фиаско. Это уже начинало бесить её, но злостью здесь ничего не поделаешь. Как говорится, думай, что несёшь. Особенно когда злишься. Войдя в приёмную, где они с дочерью устроили временное жильё, женщина задумчиво покрутила в руках кастрюлю и, вздохнув, вернулась к своим размышлениям.
Точнее, это можно было назвать планами по избавлению от конкурентки. В том, что солдат был ей нужен, Настя уже не сомневалась. Достаточно было вспомнить, как легко он нашёл питьевую воду. Не окажись он рядом, им с Нюськой пришлось бы хлебать дождевую воду из ближайшей лужи. О том, что в туалетных бачках может оказаться вполне чистая и пригодная к употреблению вода, ей и в голову не приходило. Да дело тут, в общем-то, было не в воде. Его умение выживать, вот что было действительно важным. Всё остальное второстепенно.
Она просто обязана была удержать его рядом с собой, ну или на худой конец сама удержаться рядом с ним. Хотя бы ради дочери. И если до конца быть откровенной перед самой собой, ради этого она готова была даже начать жить с ним маленькой «шведской» семьёй. Быть одной из двух наложниц в его гареме, лишь бы заставить его делать то, что ей нужно. Это было унизительно, но это было жизненно необходимо. Хотя если использовать все отпущенные ей природой данные, то от конкурентки можно будет постепенно избавиться. Главное, не спешить и задействовать не только тело, а ещё и мозги.
Отлично зная за собой одну особенность, Настя поставила кастрюлю на стол и попыталась успокоиться. Главная беда женщины заключалась в том, что её эмоции всегда бежали впереди паровоза, в смысле, включались быстрее собственных мыслительных способностей. И вот теперь она пыталась совладать с этими самыми эмоциями, чтобы обрести ясность мысли.
«Итак, что мы имеем в активе? — пронеслось у неё в голове. — Не самое плохое тело, слабое умение готовить и ребёнка. А в пассиве? Его обиду, недоверие и конкурентку. Ко всему прочему, готовить он и сам умеет. И судя по реакции Нюськи, лучше меня самой. Во всяком случае, этот маленький поросёнок трескает всё, чем он её угощает. Впрочем, может, это и неплохо. Свои припасы целее будут», — злорадно подумала Настя, но тут же устыдилась собственных мыслей.
Почувствовав, что начинает замерзать, она достала из сумки чистые вещи и, одевшись, принялась раздумывать, чего бы такого особенного приготовить, чтобы заинтересовалась не только дочка, но и остальные. Но её мучения неожиданно были прерваны странным грохотом, выстрелами и гулким звериным рычанием. Выронив от неожиданности пакет с макаронами, Настя всем телом развернулась к двери и едва успела отскочить в сторону.
От сильного удара дверь в приёмную распахнулась, и в помещение ввалился странный, рычаще-матерящийся клубок. В коридоре звонко хлопнули два выстрела, следом за которыми послышался душераздирающий женский визг. Клубок на полу распался на свои составляющие, и только теперь Настя поняла, что в этой свалке участвовали трое. Султан и двое неизвестных. Один так и остался лежать на полу, судорожно суча ногами и зажимая руками разорванное горло. Второй, откатившись в сторону, выхватил из лохмотьев нож и, резко взмахивая им из стороны в сторону, попытался отогнать от себя собаку.
Но Султан оказался на высоте. Только теперь Настя поняла, что такое настоящая охранная собака. Встряхнувшись, огромный кобель глухо рыкнул и с непостижимой для такой массы скоростью ринулся в бой. Женщина и глазом не успела моргнуть, как рука с оружием оказалась зажатой в пасти, усаженной клыками длиной с её мизинец. Одно могучие усилие, и в комнате раздался тошнотворный хруст дробящихся костей, сменившийся истошным воплем боли.