Хуже дело обстояло с силовой установкой: судя по выделенным зловещим красным шрифтом строчкам, не отвечали на тестовые запросы контроллеры двух из четырех водометных движителей, плюс ко всему запас энергии в накопителях находился на критическом уровне. Отключив с центрального пульта электромагнитные защелки технологических люков, я выбрался из рубки и перебрался на корму, поближе к двигательному отсеку. Каюту я было проигнорировал, но потом все же мельком заглянул в жилой модуль. Памятного траходрома не обнаружилось, равно как и трупов или хотя бы следов крови, и я с чистой совестью занялся движками. Откинув пластиковые кожухи, я чуть ли не с головой занырнул в аккумуляторную яму и сразу же от души выругался: половина энергоблоков была искорежена попаданиями унитаров, а оставшаяся часть по большей части вывернута из креплений с силовыми разъемами. Немудрено, что энергозапас практически на нуле…
До водометов добраться было сложнее, но я все же справился и с этой задачей, выяснив, что один двигатель испорчен окончательно и бесповоротно, а у второго пулей разбило электронный блок управления. Собственно, это не страшно — оставшихся двух вполне хватит, чтобы сдвинуть катер с места, просто максимальной заявленной производителем скорости теперь не набрать. С одной стороны, плохо — на Флоранс нужно попасть как можно скорее. С другой — если восстановить тот движок, что лишился контроллера, может получиться только хуже: наверняка катер постоянно будет уводить влево, и придется всю дорогу торчать за штурвалом. Попробовать снять водомет со второго катера? Не, это вряд ли. Тут и опытным механикам бы понадобилось довольно много времени, что уж обо мне, профане, говорить. В принципе за ночь можно успеть… А потом? Весь день отсыпаться? Нет уж, увольте.
Прикинув так и этак, я перебрался на второй катер. Рубка его, как я незамедлительно убедился, представляла собой жалкое зрелище: все дисплеи пробиты попаданиями, штурвал заклинен, из спинок кресел торчат клочья синтетической набивки. Оживить посудину нечего было и пытаться. Каюта также оказалась пуста, правда, здесь имелась большущая надувная кровать, сейчас опавшая на пол здоровенным пожухлым лопухом, — видимо, зацепило шальным унитаром. С кожухами двигателей и аккумуляторной ямы пришлось изрядно повозиться: поняв, что попытки подковырнуть прочный пластик ножом обречены на провал, я не поленился выбраться на пирс и отыскать в мастерской плазменный резак. С инструментом работа пошла веселее, правда, обшивку катера я безнадежно испортил. Зато убедился, что все энергоблоки целы, равно как и водометы.
Весь следующий час я был настолько занят, что думать о неведомой опасности, нависшей над нами с напарником, просто не осталось сил. Кирпичики энергоблоков хоть и не особо крупные, но отменно тяжелые, больше четырех штук зараз без активации усилителя перетащить не получалось. Все же я разобрался с этой проблемой, сложив целый штабель батарей прямо на палубе первого катера, а затем занялся более сложной работой — выбраковкой и демонтажем испорченных аккумуляторов и заменой их новыми. Создав наконец достаточный для пуска двигателей энергозапас, переключился на раскуроченный водомет. Снять ЭБУ с одного из движков не составило труда, больше пришлось провозиться с установкой его на новое место. Хорошо хоть можно было контролировать правильность монтажа посредством программы-диагноста, которую я запустил в «мозге» катера и вывел через беспроводной интерфейс на забрало. Закончив работу, я вернулся в рубку и, помедлив мгновение, нажал на «пуск». Приводные валы водометов незамедлительно отозвались на касание сенсора сытым урчанием на холостом ходу. Индикатор заряда перевалил за половину, и я самодовольно ухмыльнулся — до Флоранс энергии хватит с избытком. На всякий случай дал самый малый ход и подергал штурвал. Катер руля слушался, на изменение тяги реагировал адекватно, и я окончательно успокоился — проблема транспорта была успешно решена. Разве что еще малую толику драгоценного времени потратил, чтобы залепить специальным пластырем пулевые пробоины. Этот весьма полезный материал отыскался на одном из стеллажей, и я нашлепал на борт больше двух десятков не очень аккуратно вырезанных пластиковых блямб. Получилось не слишком эстетично, зато дешево и практично.
Разделавшись наконец с ремонтными работами, я содрал шлем, расстегнул «молнию» на куртке чуть ли не до пупа и развалился в кресле рулевого. Навалилась усугубленная нервами усталость, хотелось просто лежать в кресле, расслабив мышцы до желеобразного состояния, а еще лучше вырубиться часиков на десять. Осуществить желаемое мешали два фактора: урчащий от голода желудок и чувство долга, битый час требовавшее разобраться в случившемся на загадочной базе. И если с проснувшейся профессиональной гордостью договориться не получилось, то желудок я задобрил очень быстро, не поленившись смотаться к надувнушке с харчами. Дабы лишний раз не отсвечивать на улице, я просто-напросто переволок ее в эллинг и вернулся в уютную рубку, прихватив дейпак с продуктами. Лениво пережевывая очередной бутерброд, я столь же лениво подумал, что пора бы уже и Петровичу вернуться. Скосив глаза на рамку ППМ на внутренней стороне забрала, я убедился, что кот все еще добросовестно прочесывает окрестности, и решил ему не мешать. Напарник у меня опытный, в случае чего позовет.
Хоть и не зря говорится, что сытое брюхо к ученью глухо, но в моем случае, как показала практика, дело обстояло с точностью до наоборот: вместо ожидаемой сонливости набитый желудок подстегнул мозговую активность, и в голову полезли всякие нехорошие мысли. Да и рано спать, еще только начало десятого — если сейчас пересилить себя, проснусь в час или два пополуночи, на нервах-то. И кукуй потом часов до шести утра. Это вам не высокие широты, где летом ночи короткие. Здесь, в самом начале субтропического пояса, темнеет рано, а светает относительно поздно. Потемну же шастать в местном каменном лабиринте себе дороже — не заметишь, как на риф налетишь, и все труды насмарку. Посему рассматривать вариант с немедленным отбытием на Флоранс я даже не стал: высплюсь хорошенько и на рассвете отчалю. Пока же надо по базе пошариться, раз дурная голова ногам покоя не дает. Тем паче напарник покуда ничего опасного не обнаружил.
Уступив, таким образом, в борьбе с собственной совестью, я привел в порядок снаряжение, нахлобучил шлем и потянулся за штуцером, но тут мой взгляд упал на сверток, примостившийся под банкой надувнушки, и я резко передумал: в помещениях огрызок-«спектр» будет куда как удобнее. Впрочем, не судьба — я тут же вспомнил, что так и не почистил трофей, к тому же полуавтоматический режим стрельбы куда хуже, чем отсечка по два выстрела у «меркеля». По уму, лучше всего бы дробовик подошел, но уж никак не длинноствольный двухзарядный «ле февр». Злобно сплюнув — тоже мне, нашел из-за чего переживать, на любую местную живность апээса за глаза! — я все же подхватил штуцер и решительно выбрался из эллинга, не забыв аккуратно прикрыть за собой шлюз. Небольшой, но довольно мощный фонарик входил в стандартное оснащение Егеря, так что искать что-то еще не пришлось. Да и ни к чему он, по большому счету ноктовизор работает нормально. База, как я уже убедился, не обесточена, так что источников тепла в стенах достаточно для получения более-менее четкой картины.
Оказавшись на засыпанной мелким гравием площадке перед эллингом, я на секунду застыл в нерешительности и осторожно направился к диспетчерской. Во-первых, потому что там больше вероятность обнаружить хоть какую-то информацию (да те же записи с камер наблюдения!), во-вторых, просто ближе, чем ангары. Их я решил оставить, так сказать, на десерт.