Молодые женщины решили перейти на «ты» и не обременять себя правилами этикета в общении между собой.
– По-твоему, – вздохнула Катрин, – мне лучше от него отказаться? Но это невозможно. Как можно заставить сердце не биться?
– А я и не говорю, что тебе надо отказаться, я говорю, что тебе будет трудно и потребуется много времени… и ангельское терпение. Но это в твоих силах, и потом, ты так красива, что ему будет трудно от тебя ускользнуть, каким бы упрямым он ни был.
Продолжая говорить, Одетта смотрела, как Катрин, только что выйдя из воды, выкручивала мокрые волосы и закутывалась в большую белую простыню. Было так жарко, что подруги решили спуститься к реке, чтобы выкупаться. Под самыми стенами города Сона образовывала небольшую бухточку, так хорошо защищенную стеной, что здесь можно было купаться, не опасаясь быть увиденным, разве что с противоположного берега. Одетта и Катрин вдоволь наплавались в чистой, прозрачной воде бухты. Затем они вылезли из воды под прикрытием травы и тростника, таких высоких, что закрывали их тела до самой шеи. Одетта уже завернулась в кусок ткани и села на песок расчесать волосы, а Катрин сохла на солнышке.
– А что, – спросила Катрин с внезапной робостью, – мессир де Монсальви пользуется большим успехом у женщин?
Одетта от души рассмеялась, но больше над ее застенчивым тоном, чем над наивностью вопроса.
– Большим успехом? Не то слово, моя милая. Я бы сказала, что почти нет ни женщин, ни девушек, которые не были бы влюблены в него… Впрочем, стоит только посмотреть на него. Я не думаю, что в Европе найдется хоть один мужчина, более соблазнительный, чем он. Он сражает сердца так же легко, как серп крестьянина жнет хлеб в поле.
– Тогда, – сказала Катрин, стремясь придать себе безразличный вид, – я полагаю, что у него много любовниц…
Покусывая травинку, Одетта развлекалась, читая плохо скрываемую ревность на подвижном лице подруги. Затем она снова рассмеялась, притянула молодую женщину к себе, усадила ее рядом.
– Какая же ты глупая! Конечно, Арно де Монсальви не невинный юноша, отнюдь! Но он берет женщин так же легко, как выпивает стакан вина, испытывая жажду. Когда жажда утолена, он заботится о них не более, чем о стакане, который ставит на стол. Я не знаю, существует ли на земле женщина, которая могла бы похвастать тем, что получила от него нечто большее, чем любовь на одну ночь. Я знаю не одну женщину, которые плакали и сейчас плачут по нему. Он не привязан ни к одной из них. Я думаю, что он презирает всех женщин, кроме одной – своей матери, о которой много рассказывает с глубокой нежностью и восхищением. Теперь хочешь знать до конца мои мысли? Если и существует женщина, у которой имеется шанс победить наконец это гордое сердце, то эта женщина сидит рядом со мной. Трудность состоит только в том, чтобы заставить его признаться в этом… Но помощь, которую ты окажешь Иоланде, может тебе в этом поспособствовать. Королева Сицилии пользуется глубоким уважением и преданностью Арно…
Так проходили дни, спокойно и беззаботно. В ожидании брата Этьенна они забыли о политике, и в темах их бесед основное место занимала любовь. Они вставали поздно, спускались к реке, купались, подолгу оставаясь в воде, затем шли завтракать. После полудня немного спали, потом опять шли купаться или решались на верховую прогулку по окрестным местам. Вечером после ужина слушали пение одного из пажей или истории захожего менестреля. Прошло три недели, и ни одного сколько-нибудь заметного события не произошло, кроме письма от Эрменгарды, в котором она сообщала свежие новости и передавала последние дворцовые сплетни.
«Невероятная вещь, моя дорогая Катрин, – писала главная придворная дама. – Разве его светлость Филипп не должен был спешно отправиться в Гент? Женщина, выдавшая себя за его сестру, нашу дорогую герцогиню де Гюйенн, устроила там скандал после того, как ее приняли как принцессу. На самом деле она оказалась бедной девушкой, беглой монахиней из монастыря в Кельне. Герцог вернул ее епископу, и высокочтимому прелату не остается ничего другого, кроме как вернуть ее аббатиссе. Но эти превратности вынудили его светлость отложить поездку в Париж, где он должен в настоящее время находиться. Говорят, что он там сейчас выбивается из сил, чтобы заставить Бэдфорда выплатить ему часть приданого, которое осталось от покойной герцогини Мишель, душу которой прибрал Бог. Все это открывает возможности для хорошенького мошенничества, что бы там ни говорили, между французским принцем и английским регентом, который должен был оставить Перонн, Руа и Мондидье, заплатить больше 2000 экю плюс отдать замок д'Андревик, заставу и город Сен-Жан-де-Лон. Это последнее должно весьма и весьма заинтересовать вашу прелестную подругу. Что касается трех городов, то их еще нужно отбить у королевских войск…»
Эрменгарда еще долго распространялась на эту тему. Она писала не часто, но когда уж бралась за перо, то покрывала чернилами многие лье пергамента… Одетта слушала чтение с горькой улыбкой.
– Меня восхищает регент, который платит союзникам тем, что ему не принадлежит. Он отдает мой Сен-Жан-де-Лон, а монсеньор Филипп принимает его и не боится разорить меня!
– Может быть, он этого не сделает и город останется за вами, Одетта, – сказала Катрин.
Но молодая женщина только с презрением пожала плечами.
– Вы еще не знаете Филиппа Бургундского. Его отец подарил мне этот город, потому что я была ему полезна при дворе короля Карла. Но теперь, когда он умер, я больше не нужна ему и у меня можно отнять то, что мне дали. Филипп таков же, как его отец, дорогая мой! Хищник под великолепной одеждой. Он дает, только тщательно все обдумав и под большой залог.
– Но есть я, – возразила Катрин. – Филипп утверждает, что любит меня. Он должен послушать…
В этот же вечер брат Этьенн Шарло подошел к подъемному мосту и попросил впустить его. Он был весь серый от пыли, и сквозь его сандалии просвечивали грязные исцарапанные ноги. Но улыбка была сияющей.
– Я очень счастлив, что вы вместе, – сказал он, приветствуя обеих женщин. – Мир вам!
– И вам, брат Этьенн! – ответила Одетта. – Какие новости вы нам несете? Но вначале присядьте. Я прикажу принести что-нибудь прохладительное.
– Не откажусь. Дорога от Буржа не близкая и не очень спокойная в наше время. Бургундский капитан Перрине Гриссар, искатель приключений, идет с войском на Шарите-сюр-Луар… Я едва не столкнулся с ним. Но новости, которые я принес для мадам де Бразен, хорошие, даже превосходные. Король уплатил выкуп за мессира Жана Потона Сентрайля и за сеньора де Монсальви, которые в этот час должны приступить к своей службе в Вермандуа. А какие у вас новости?
Катрин, ни секунды не колеблясь, вместо ответа протянула ему письмо Эрменгарды. Это был ее первый мятежный поступок, направленный против Филиппа Бургундского, но на этот раз она была полна решимости. Иоланда Арагонская, выкупив Арно, обеспечила себе преданность Катрин.
Монах быстро пробежал глазами пергамент, исписанный экстравагантным почерком Эрменгарды, и покачал головой: