Я потянула ручку. Шквал воды, настоящий Ниагарский водопад с ревом и гулом обрушился в чугунную, покрытую обитой эмалью емкость. Трубы загудели.
И з-за двери ванной послышался голос:
– Кто там?
– Принесла книгу Дюма «Три мушкетера».
– Простите, не могу выйти, моюсь, – пояснил невнятный голос.
Грязная, некогда белая дверь чуть-чуть приоткрылась, и высунулась мужская рука, густо заросшая светло-рыжими волосами.
– Давайте.
Я сунула ярко-красный мешочек с золотыми шнурочками в протянутую длань и поинтересовалась:
– Оно?
– Оно, оно, – подтвердил Владимир, – спасибо, всю жизнь за вас молиться стану, а теперь прощайте, уезжайте поскорей, не надо, чтобы нас случайно увидели вместе.
Я спустилась вниз, завела «Вольво», но далеко уехать не смогла. Послушный автомобиль, добравшись до поворота на Садовое кольцо, чихнул и замер. В недоумении я вылезла наружу и потыкала ногой в колеса. Вроде полагается в таких случаях открывать капот, только зачем совершать бесполезные действия, все равно не знаю, что там внутри понапихано. Впрочем, нет, слышала про радиатор, аккумулятор и вентилятор. Интересно, который из трех сломался?
Сев в салон, я вызвала аварийную службу и в тоске закурила. Ну вот, день потерян. Сначала придется ждать механиков, потом отправляться на тягаче в мастерскую. Хотя делать мне все равно нечего. От скуки я разглядывала улицу. Сквозь тонированное стекло проводить наблюдения крайне удобно. Тебя не видно, ты же имеешь полный обзор. Почему темные снаружи стекла изнутри оказываются абсолютно прозрачными – это еще одна неразрешимая для меня загадка.
Но прохожих не было. Я начала зевать и поглядывать в зеркало заднего обзора. Может, Зайка права – мне стоит поярче краситься, а то смахиваю на лабораторную мышь: личико маленькое, носик остренький, волосы светлые, бровей почти нет, и губы слились по цвету с бледным лицом. Немного помады совсем не помешает.
В зеркальце был отлично виден подъезд серого дома. Не успела я вытащить косметичку, как дверь распахнулась, и в переулок вышел высокий, рыжеватый, довольно полный мужик. Его лицо украшали красивые пшеничные усы и аккуратная бородка. Весьма объемистое брюшко выдавало любителя пива и бутербродов с копченой колбасой. В руках он держал небольшой кейс.
Мужчина не спеша пошел в сторону Садового кольца. Мой «Вольво», стоящий припаркованным у самого поворота, совершенно не удивил прохожего. За ним стоял целый ряд блестящих иномарок, принадлежащих, очевидно, жителям близлежащих зданий.
Помахивая «дипломатом», мужик повернул направо. Секунду я видела его сзади. Из портфеля свисала ярко-желтая веревка и торчал кусок огненно-красной материи. Очевидно, закрывая кейс, хозяин прищемил какую-то поклажу.
Зевнув, полезла за косметичкой, и тут мне в голову влетела мысль, и, уже держа в руках бархатную сумочку, я выскочила на улицу. Со всей возможной скоростью понеслась вслед незнакомцу. «Лестничное остроумие», так называют подобное поведение французы. А по-нашему, по-русски, мы говорим – «задним умом крепка». Кусок красной ткани и золотой шнурок! Рыжеволосый человек нес мешочек, который я только что отдала Владимиру, да и вышел он из этого подъезда.
Вылетев на Садовое кольцо, я увидела, как мужчина влезает в такси.
– Стой, – завопила я, размахивая руками, – воры!
Но машина, взвизгнув колесами, быстро понеслась в сторону площади Маяковского. Я беспомощно смотрела ей вслед. Потом в голову пришла еще одна мысль.
Владимир настаивал на тщательном соблюдении тайны, просил никому не рассказывать про убежище.
Значит, соврал, что никто не знает о конспиративной квартире… И отдал ценности!..
Быстрее молнии я полетела назад. Дверь по-прежнему оставалась незапертой, и из коридора несло нежилым запахом.
Влетев в ванную, я оказалась в большом пеналоподобном помещении. Глубокая ванна с пожелтевшей и потрескавшейся эмалью была пуста. Из допотопных железных кранов бежали струйки воды.
– Володя, – завопила я, – вы где?
Крик пронесся эхом по квартире и разбился об окна. Никого. Я прошла на кухню. На грязном полу у плиты темнела довольно большая темно-красная лужа, по линолеуму там и сям разбрызганы капли, а чуть поодаль на столе валяется угрожающе омерзительный тесак, перепачканный чем-то бордовым.
Я попятилась к выходу. Боже, Кострова убили, зарезали… И сделал это рыжеволосый полный мужик. Он же отобрал у несчастного мешочек и преспокойненько ушел, не подозревая о том, что ненужный свидетель сидит в «Вольво»!
Я выскочила на улицу и стремглав понеслась к машине.
– Эй, дамочка, – окликнул меня парень в белом комбинезоне с красной надписью на спине: «Volvo». – Ваша тачка?
– Моя, – ответила я, плохо воспринимая действительность. – Что вам надо?
– Это вам надо, – меланхолично заметил парень. – Сервис-службу вызывали?
– Да, конечно, совсем забыла!
Механик покосился на меня, поднял капот и начал напевать, через пять минут он вынес вердикт:
– Тумблер разгерметизировался.
– Починить можете?
Механик опять глянул на меня:
– Тут работы на целый день. Еще отвалился картер, смялся барабан, надломился палец, оборвался приводной ремень и выпал кардан. Небось резко тормозили.
– Вот не повезло, – вздохнула я, – хорошо, хоть радиатор и аккумулятор в порядке.
Парень хмыкнул:
– Да, это в норме.
– Сколько будет стоить?
Специалист начал задумчиво загибать пальцы.
– Значитца, так: вызов мастера, транспортировка в центр, запчасти, работа – тысячи три «зеленых». Оплачивать прямо сейчас, наличными.
Я в растерянности полезла в кошелек и достала пять сотенных бумажек.
– Никогда не вожу с собой больших наличных денег. Но вы не волнуйтесь, сейчас сниму с карточки.
Секунду механик смотрел на доллары, потом оглушительно захохотал:
– Вы и в самом деле решили заплатить такую сумму за вышеперечисленные поломки?
– А что? – удивилась я. – Сами же сказали: сломался палец, выпал кардан, разгерметизировался тумблер.