По асфальту Эдик шел уже шагом, дыша почти через крик.
– Бегом, я сказал! – раздался голос Баяна.
Дальше его уже тянула стальная рука, сам он почти волочился по асфальту. Что-то, посмеиваясь, говорил Витек, но Эдик почти не слышал. Очнулся он лишь от вопроса Баяна:
– Ты этому старому пердуну всек?
– Да, – соврал Эдик, изо всех сил разлепляя пересохшие губы.
– Молодец, что всек. Но вообще херовый базар. Вооруженное нападение как в жопе, по-темному, без понятий за что – не разговор. Ты все-таки прикинь с Колокольчиком. Пусть либо объясняет, почему так надо, либо въезжает, что так нельзя.
И Колокольчик объяснил.
Месяца четыре назад к Перстню явились двое парнишек, назвались омскими, типа из Омска. Взяли машину, начали работать. Поначалу все шло путем, а потом – как отрезало: что ни неделя, у них недобор. Вполовину, а то и больше. Ну разок отвезли в лес, поучили маленько. Вроде одумались пацаны, две недели исправно приносили свою долю, а потом по новой в долги влезли.
Пока Колокольчик готовил акцию возмездия, они смылись. С квартиры съемной съехали, никто не знал куда. Леха искал их месяц, озверел. Но нашел. Только вместе с папашей. Который оказался омским вором в законе. Начали переговоры.
Колокольчик предложил прямо-таки шоколадные условия – папаша платит неустойку, и пусть себе детки гуляют на все четыре стороны. Но вор уперся: ни копейки не дам! Вот и пришлось организовать показательную порку. Этому самому папе. Потому ничего и не говорил заранее, чтоб не просочилось никуда. И теперь, кстати, помалкивай, мало ли…
* * *
Сам Отвертка тоже был на особом положении. После того памятного дня, как он неожиданно спас груз Перстня, отношения у них складывались по-разному.
Эдик Самарин успешно продолжал учиться и работать корреспондентом. В той же газетенке, где начал свою карьеру, – до тех пор, пока была жива, потом – в каком-то отраслевом издании. И вдруг получил приглашение в одну из лучших по тем временам столичных газет. Для начала тоже на подхвате. Но, видимо, обладал недюжинным талантом, потому что вскоре стал одним из ведущих политических обозревателей. Несколько раз побывал в таджикском Горном Бадахшане, удостоился взять интервью у крупнейшего среднеазиатского наркобарона Абдурахмона Косого. Отправляясь туда в очередной раз – сам не знал, с какого рожна, – ввязался в валютную авантюру. Был у него еще с университетских временно один приятель-предприниматель, «ну очень крутой», вот и уговорил продать там пять тысяч фальшивых долларов. Эдик согласился. И здорово погорел. Не только «нормальных» денег не привез, но и фальшивые похерил – кинули его. А сумма была весьма приличная…
Приятель как-то враз приятелем быть перестал и очень жестко потребовал компенсацию. А откуда обычному журу, хотя бы и вполне успешному, взять такую сумму? Самарин честно попытался собрать у знакомых, но куда там… Даже те, что искренне помочь хотели, таких деньжищ никогда в жизни не видели. Худо-бедно наскреб Эдик десятую часть, отдал. Бывший приятель милостиво согласился подождать, пока Самарин продаст родительскую квартиру…
* * *
В подъезде непривычно горел свет, словно на всех этажах ввинтили сильные лампочки.
– Привет, – окликнул сосед-хозяин, куривший у мусоропровода.
– Привет.
– Как с ремонтом?
– Все сделаю. Без этого не уеду.
– Тогда извини, но за октябрь – вперед.
– Завтра в это же время.
– Лады. Заходи, чаю выпьем.
– Спасибо, Андрей. В следующий раз. – Ключ наконец преодолел сопротивление старого замка. – Любе привет!
«За октябрь… Сотня зеленых».
Не раздеваясь, вошел в комнату, включил телевизор. Черно-белые светообрывки замелькали по надтреснутому экрану.
«Блин, суки долбаные… А ведь цену подняли под телевизор. Народ тоже…»
Беззлобно обматерив про себя Любу и Андрея, он прошел на кухню. В общем-то, отруб телевизора не сильно огорчал – все происходящее было ясно по последней встрече.
Зажег везде электричество, кинул прямо на обеденный стол мокрую черную куртку, ляпнулся в кресло, под которое Люба месяц назад тоже не забыла подкинуть ежемесячные десять долларов. При всей раздерганности и прочем уютная квартирка. И хозяева в целом ничего – простой мужик с тертой бабой, тот самый народ, за который боремся уже который век.
Эдик подумал, что живет здесь последние дни, но впадать в тоску не было времени. Не глядя на диск, он набрал номер:
– Михаил Николаевич, здравствуйте. Я согласен на все.
Нехороший смешок на том конце он пропустил мимо ушей.
– Ты почему-то уверен, что я тебя покупаю? – прорезался в мембране металлический голос Перстня.
– Да, – просто ответил Эдик.
– Сколько должен?
Самарин назвал сумму.
С полминуты на другом конце провода молчали.
– Через час подъезжай к Трем вокзалам. Найдешь меня у входа в «Комсомольскую».
* * *
Даже при тусклом, невнятном свете редких фонарей Эдик быстро опознал Перстневу «Ауди», отогнанную от стоянки. Дверца была приоткрыта.
– Привет.
Перстень промолчал, сосредоточенно глядя на включенные дворники. Тем более молчал на заднем сиденье Колокольчик. Они не видели друг друга в то памятное утро на трассе, когда бригада Бритого уложила двоих ради «Газели», набитой коробками с «Парламентом», но познакомились в офисе у Перстня. Леха тогда с удивлением посмотрел на вшивого интеллигента и хмыкнул: «Вот кого, значит, благодарить должен, ну-ну». С тех пор они сталкивались лишь несколько раз, здоровались и расходились, но за всегдашней Лехиной внешней небрежностью и ухмылкой Эдик всегда ощущал какую-то скрытую симпатию.
В салоне было тихо, но напряженка плотно пронизывала воздух.
– И что ты нам предложишь? – спросил Леха.
– Еду в Бадахшан, у меня там кореша. Абдурахмон, ферзь тамошний, спасибо говорил за статью в Москве. Без двух-трех стволов не вернусь, это под сто процентов… Вы рискнете бабками, я – башкой.
– Не двух-трех, а пяти-шести. – Оказалось, что отключившийся Перстень прекрасно-таки все слышит.
– Нет проблем, были бы ваши деньги.
– Сроки? – спросил сзади Колокольчик.
– Месяца два для гарантии.
– Две недели.
– Ну знаешь… Там война все-таки.
– Деньги из оборота надолго выводиться не должны, – резюмировал Перстень, включая для прогрева мотор. – Но это далеко не все. Слушай теперь внимательно.
Эдик даже встряхнул головой, убирая с глаз спадавшие волосы. Конечно, активное внимание Перстня – это то, что и требовалось, но…