– Ну, чё приперся? – грозно спросила красавица. – И этих чё притащил?..
К счастью для молчавшего Ученого, остальные отреагировали правильно. Со словами «А ну закройся, швабра» Колокольчик танком попер в квартиру. Следом за ним, мимо Ученого и Рожкина, протиснулся Эдик. Беседа топтался на месте, неодобрительно ворча под нос что-то о грязных панках и глупых гусынях…
– Ладно, – выдохнул наконец Ученый. – Пошли, поговорим.
Рожкин явно поскромничал, назвав этот апартамент однушкой. То есть это и была однокомнатная квартира, но переделанная из стандартной двухкомнатной. Просторная прихожая плавно переходила в кухню-столовую-гостиную, а оттуда в отдельную нишу спальни. Во всей отделке чувствовалась рука мастера. Прихожая облицована недешевым керамогранитом, часть кухни – декоративной штукатуркой. На полу – штучный паркет. Кухню от гостиной отделял невысокий подиум из какого-то прозрачного материала и барная стойка.
Колокольчик покосился на все еще стоящую в прихожей девушку.
– Неплохо живут грязные российские панки…
– Панки не грязные! Панки – это голос сопротивления, – огрызнулась девица.
Михаил присмотрелся. А и правда: назвать ее грязной язык не поворачивался. Еще на лестнице он почувствовал легкий аромат каких-то духов, футболка как будто хрустела от свежести. А якобы заляпанные джинсы были порваны и замазаны краской очень искусно и живописно. Небрежно брошенная на кресло черная кожаная косуха со множеством заклепок и «молний» только с виду казалась подобранной на помойке – шелковая подкладка и лейбл говорили совсем о другом. Да и квартира сияла чистотой.
Ну и чему она сопротивляется? Архивному институту, что ли? Так вроде, Рожкин говорил, второй курс. Никто ведь не заставляет ее учиться. Вышла бы замуж. С такой-то внешностью в девках не засиживаются. И, надо думать, папа с мамой из Хабаровска сюда нечасто наезжают, а братец вряд ли проявляет строгость. Ему бы в кайф ее поскорей с рук сбыть.
– Мы создали свою собственную музыку, свой образ жизни, свое общество и свою культуру… И свободу! – Настя между тем вошла в раж. – Свобода – это то, что мы создаем каждый день.
Эдик досадливо отмахнулся:
– Знаем мы вашу свободу! Пьете чуть не политуру, клей нюхаете, дрянь всякую курите. Если подойти к любому человеку на улице и спросить: «Кто такие панки?» – почти сто процентов ответят: панки – это отбросы общества, свиньи.
Девушка надменно посмотрела на него и заявила:
– В свинарнике лучше и самим быть свиньями. Наш вид – это выражение нашей индивидуальности. Потерянное поколение не может выглядеть так же, как все.
– Да вы просто наркоманы, маньяки и ублюдки. Бешеные собаки, сорвавшиеся с цепи, поэтому и ошейники носите…
– Панки – хо-о-ой!!! Панки сразу не загрызают, они пережевывают насмерть, в труху! – заорала Настя и молнией метнулась к Эдику.
Длинными кроваво-красными когтями она вцепилась в его шевелюру и со всего размаху врезала коленом в пах.
– Ы-ы-ы!!!
Колокольчик подскочил к девушке сзади, одной рукой перехватил горло, на другую жгутом накрутил длинный ирокез.
– Ща я тебе, сука…
Она лягалась, царапалась, шипела, но сделать уже ничего не могла. Отвертка тупо посмотрел на нее помутневшими от боли глазами и со всей силы врезал по физиономии. Настя обмякла.
Вся эта сцена заняла не больше трех секунд. Михаил даже не успел двинуться с места, Беседа замер с открытым ртом, и только Рожкин, видимо привыкший к выходкам сестрицы, усмехался, глядя на растерявшихся «бандюков».
Леха отшвырнул от себя всхлипывающую девушку, она рухнула на софу бесформенным кулем и – не зарыдала – завыла по-волчьи.
Антон картинно закатил глаза, подошел к музыкальному центру, нажал кнопку. Из динамиков, заглушая вой, раздались крики «Гражданской Обороны».
– Выруби эту херню и уйми девку! – заорал Колокольчик.
Настя тут же успокоилась и подняла голову:
– Сам ты…
Она змеей сползла с постели, устроилась на полу, скрестив ноги. Вытащила сигарету, повертела в руке, ожидая огня. Михаил вытащил зажигалку, протянул. Цепкие пальцы ухватили его за руку, изумрудные глаза, как буравчики, сверлили его насквозь:
– Изменить мир к лучшему нельзя. Жизнь потеряла смысл. Будущего нет. Поэтому плюй на все и на себя, делай то, что хочется сейчас. Ты ведь хочешь меня трахнуть, а?
Он замер.
У него что, все на лице написано? Или она просто сумасшедшая сука? Непохоже. Н-да-а-а…
Под ее левым глазом расползался настоящий, не нарисованный синяк – Отвертка, видать, постарался от души.
А ей все равно, она сама решает, мыться или нет, трахаться или… Короче, эгоцентрик чистой воды. Есть она и ее желания, и никого нету больше… Любой может сказать, мол, ему плевать на общество и мнение любого из его обитателей, но эта, похоже, совершенно уверена, что именно она имеет такое право. Думает, наверно, что должна только себе, ей безразлично мнение людей вокруг. Ну и что теперь с ней делать?..
– Между прочим, у меня сегодня день рождения, я на дискотеку собиралась. Дом Контркультуры. Может, пойдем вместе?
* * *
– Ладно, пойдем на улицу, поговорим. И сестре спасибо скажи. Квартирка за тобой остается. Точнее, за ней. – Эдик скривился. Леха сплюнул на сверкающий паркет. – А ты отработаешь. На своей тачке.
Беседа хотел что-то сказать, но Ученый махнул рукой:
– Заткнись.
И снова Антону:
– Ты хоть понял, что мы тебя подставили?
Рожкин выпучил глаза.
– Ясно. Тогда слушай. Будешь пахать на бригаду. Первое время – пока не вернешь долг, а потом – по желанию. Сейчас будешь напарником у… – Михаил на мгновение задумался, – Лехи. Он всему научит и… заодно присмотрит за тобой. Работа с утра и до поздней ночи. Утром многие спешат на работу, и задержка из-за ожидания ГАИ им совсем не нужна, поэтому утром легче развести на деньги. Как и по вечерам.
В качестве подставных экипажи Перстня использовали тачки престижных и дорогих марок. А для пущей крутизны некоторые навешивали шильдики, обозначающие самые дорогие модели. Для «бомбы» – пятой и седьмой серий, для «Ауди» – восемьдесят или сто, ну и так далее.
– От владельца такой машины чего ждать? Правильно, бритого затылка, биты или ТТ в руке. Поэтому особо не бычатся и не торгуются. Даже если этот владелец на самом деле в очках и при галстуке, зайцы все равно этого не видят – глаз замылен. А поскольку еще и виноват – по всему видно пострадавшего, никто не усомнится – платят без скандала, да еще и благодарят, что хуже не вышло.
– А если упираются?
– На то есть телефоны и свои люди в ГАИ. Подъедут, что нужно зайцу скажут, а в сервисе подтвердят, сколько ремонт стоит. Короче, тут все схвачено.