— Это еще кто? — удивилась Марина и пошла открывать.
Ирина продолжала напряженно вглядываться в слепящие фары, пытаясь определить какой машине они принадлежат. Сердце билось, так она ужа давно не переживала. Вот автомобиль стал разворачиваться, и теперь можно было ясно рассмотреть его очертания, это был RAV.
— Не они, — обреченно выдохнула Ирина, оставшись стоять у окна и смотреть на стоянку, будто надеясь на чудо.
Ольга повернулась, собираясь сесть обратно на диван, и наткнулась на стоящего позади нее Бандеру.
— Ну и кого вы там высматриваете? — спокойно произнес он.
Ирина повернулась так резко, что вздрогнул всегда спокойный и невозмутимый Виталий.
— Что, любовники ваши должны подъехать, пока нас нет? — продолжал шутить Бандера, улыбнувшись.
Жена, стоявшая с широко открытыми глазами и не в силах произнести ни слова из-за перехватившего дыхания, вдруг кинулась на него с кулаками. Виталий, смеясь и отступая, ловко перехватил ее руки и прижал жену к себе.
* * *
Проснувшись утром и открыв глаза, Бандера сразу почувствовал доносящийся с кухни запах жареных блинов и, улыбнувшись не раздумывая, крикнул:
— Я есть хочу!
— Вставай, иди завтракать, — донесся с кухни голос Ирины.
Надеявшийся, что завтрак будет в постель, Виталий начал притворно, но громко и настойчиво канючить.
— Ирочка, ну не издевайся надо мной. Я чуть не погиб вчера смертью храбрых, ноги до сих пор ватные.
— Чуть не считается, — зашла в комнату супруга и протянула ему спортивный костюм, — давай, вставай, иди на кухню завтракать, Артур приехал.
Бандера сразу сел на кровати и начал тереть глаза. «Если адвокат приехал сам, да еще в такую рань, значит, проблемы. Неужели взяли кого?» — думал он и, не умываясь, сразу пошел на кухню.
Артур Вениаминович сидел за столом и пил чай с блинами и медом. Вид у него был веселый, видно, Ирина рассказала ему о его злоключениях в юморной форме. Да и сам Виталий относился ко всему происшедшему уже с иронией, хотя там, в лесу, было не до смеха. Хорошее настроение адвоката говорило еще и о том, что если что и случилось, то не очень страшное и наверняка поправимое. Улыбнувшись и поздоровавшись с ним за руку, Виталий сел за стол, где уже стояла налитая для него чашка чая и, отхлебнув, стал сворачивать блин.
— А руки даже не дрожат, — весело пошутил Артур Вениаминович, наблюдая за его руками. — Как тебе тигр их не оттяпал?
— Ты бы там был, вообще бы обосрался, — отшутился Виталий и уже серьезным тоном перевел разговор на тему приезда: — Ты чего так рано?
— Этот олень, Пивоваров, заявление на тебя написал, в уголовно-исполнительную инспекцию, о том, что у вас с ним конфликт.
— Он не олень, он еще маленький, он Олешка. Олешка Пивоваров, — опять развеселился Бандера. Многократные попытки Пивоварова младшего усадить его за решетку уже давно не раздражали, а только смешили его. — Ну и что ему это даст? Менты его даже слушать не станут.
— Ошибаешься, там не менты, — адвокат вдруг стал серьезным. — Еще пара таких заявлений и тебе заменят твой условник на зону. Это другая система. Так что Олешка твой вырос, уже взрослый и матерый олень.
— Да Олешка он еще, — продолжал смеяться Виталий, — сам бы он не додумался, подсказал кто-то. А что, там в конторе этой, действительно, все так серьезно?
— Конфликты считаются злостным нарушением режима, а это…
— Да кончай ты говорить это таким траурным тоном, — все так же весело перебил его Бандера. — Давай, колись, че ты там придумал? Ты бы не сидел здесь, не улыбался при встрече, если бы так все серьезно было.
Поняв, что его раскусили, Артур Вениаминович вновь заулыбался.
— Да ничего страшного еще нет. Но тебе надо уехать на месяц куда-нибудь подальше, пока закончится испытательный срок.
— Мне же нельзя уезжать, — возразил Бандера и задумался.
— Можно, — ответил Артур Вениаминович и тоном, не терпящим возражений продолжил: — Скажешь, что фильм надо лицензировать или еще что-нибудь, тебя отпустят, месяц всего остался. И уезжай сегодня же. Прямо сейчас съезди в инспекцию, тебе сделают предупреждение. Не пререкаясь, скажи, что все будет нормально, буду вести себя хорошо, распишись и отпросись на месяц.
— Только фильм запустили, — начал было Виталий, но теперь его уже перебил адвокат:
— Фильм мы и без тебя здесь покажем. А если сегодня не уедешь, уже к вечеру может быть еще одно заявление, тогда будет уже сложнее. Поторопись, твой самолет в два часа улетает.
— Ты что, уже билет заказал? — грустно спросил Виталий, улетать ему явно не хотелось.
— Конечно. Твоя безопасность — это моя работа, — Артур Вениаминович одним глотком допил чай и положил на стол билет на самолет. — Покажешь в отделе. Твое отсутствие в городе должно быть документально подтверждено, — он встал и направился к выходу, предоставив Банину возможность попрощаться с женой, и, уже выходя, крикнул:
— Толстый тебя внизу ждет.
* * *
— Так, а че там гильзы-то валялись? — спросил у Толстого Длинный, когда тот закончил рассказывать про поездку за Баниным на полигон.
Они стояли на стоянке у здания, где располагался отдел исполнения условных наказаний, и ждали ушедшего туда Виталия. Место это было знакомым до боли в буквальном смысле слова, здесь же располагалось Управление по борьбе с организованной преступностью, и находиться здесь было неприятно.
— Говорит, от тигра отстреливался, — ответил Толстый, озираясь: тут постоянно присутствовало ощущение, что за тобой кто-то наблюдает и даже подслушивает.
— Не гони, — не поверил Длинный и заулыбался.
— Да я тебе отвечаю, так и сказал, — тоже заулыбался Толстый, — но когда мы подъехали, он в машине спал на заднем сиденьи. Говорит: «Я тут больше суток оборону держал, глаз не сомкнул, вот и отрубился».
Парни уже смеялись вовсю, забыв про опасность быть услышанными при разговорах о стрельбе, и лишь появление на стоянке машины оперативников УБОПа заставило их замолчать. Молча проводив взглядом знакомых оперов, вышедших из машины и скрывшихся за своей массивной дверью, Длинный опять улыбнулся и спросил у Толстого:
— Не врет, думаешь?
— Да хрен его знает, по нему ведь не определишь. Но крови там нигде не было. А он говорит, что под ноги стрелял, чтоб спугнуть, а то раненый тигр может кинуться.
— Под ноги! — опять засмеялся Длинный.
— Ну под лапы, какая разница, — глядя на смеющегося друга, Толстый тоже развеселился. — Да я тоже думаю, он ведь не то что под ноги, в ноги никогда не стрелял. В грудь всегда или в живот…
— Ну а тут-то тигр, — еще больше прыснул со смеху Длинный.