– На хрен тебе посадочная площадка? – спросил я, все еще думая о своем.
– Да наши сейчас передали, чтобы я лично вертолет с командующим армии принял, а вертушка одна. Сейчас генералов привезет, а потом группу какую-то из ваших должна подобрать и на ваш полигон закинуть. А они, ваши спецы, еще даже до места эвакуации не дошли. Значит, экипажу еще круги наматывать, керосин жечь…
В мозгу у меня защелкало, и мысли заметались, пытаясь выстроиться в логическую цепочку.
– Слушай, а зачем им керосин жечь? Вот они, мы, не надо никого искать, они нас здесь прямо с площадки и подберут.
– Да без проблем! Там экипаж Тищенко, ты его знаешь – он же с нами в командировке был, на войне помешанный. Я сейчас на КП полетов своим звякну, что вы уже на площадке. И нам проще, и круги не мотать. Задача была группу подобрать, а какая группа – мне лично без разницы.
– Командир, – заорали связисты, – мы на связи, начали работать!
Рома полез в «радийку» связываться со своими. С командного пункта прибежал посыльный – Каузова вызывали в оперативное отделение. Мысленно перекрестившись, я взял «заряженный» дипломат, проверил готовность группы к движению. Мое напряжение передалось личному составу, и все начали потихоньку нервничать. Ромашкин пытался снова отобрать пулемет у «начфиненка». Пачишин с Пиотровским остервенело запихивали негабаритный кусок масла в рюкзак. Доктор – видимо, для успокоения – перебирал свою медицинскую сумку.
– Ну, все, пошел, – возвестил я, чувствуя себя так, словно участвую в покушении на Гитлера.
– Ни пуха, ни виннипуха! – помахали мне разведчики.
– Заткнитесь! – занервничали Артемьевы, работающие на связи с Центром.
Возле входа в оперативный отдел под грибком стоял понурый часовой в каске и скособоченном бронежилете. На него громко и с удовольствием орал какой-то подполковник.
– Слышь, ты, два глаза – роскошь для одного; пропускай, говорю, мне срочно пройти надо!
– Не могу, товарищ подполковник, мне сказали пропуска у всех проверять, я сейчас скоро сменюсь, тогда и проходите.
– Да ты охамел, солдат!
– Не могу, товарищ подполковник…
Офицер витиевато выругался и, чертыхаясь, пошел обходить штабные машины, затянутые сетями. Приехали! Вся операция по закладке самодельного взрывного устройства срывается. Внутрь я не пройду, часовой требует у всех пропуска. Наверняка специально поставили перед прилетом командующего армией.
Часовой заметил меня и радостно гаркнул:
– Здравия желаю!
Что-то лицо мне его знакомо. И смотрит он как-то подозрительно, обоими глазами в разные стороны… так это же – боец Касабланка!
Сделав озабоченный вид, я подошел к грибку, под которым томился боец, и как можно небрежнее бросил:
– Здорово. Будь добр, не пропускай и меня, а то так неохота на командующего нарываться…
– Да ладно, проходите, – заулыбался часовой и, воровато оглянувшись, поднес пару пальцев к губам – жест, известный всем курильщикам.
Я щедрой рукой отсыпал ему несколько сигарет и с кислой миной начал подниматься по приставной лестнице к штабным прицепам. Все автомобили были выстроены в ряд, между прицепами выложены дощатые настилы, образовывался длинный коридор, по которому туда-сюда сновали озабоченные военные с картами, папками и бумагами, хлопали двери кунгов, звенели телефоны. Обычная атмосфера в командном пункте на выезде. Ориентируясь по табличкам, я вышел в конец «коридора», к огромнейшему крытому прицепу. Из двери вылетел офицер с выпученными глазами и чуть не сбил меня с ног.
– Вы из штаба воздушной армии? – радостно заорал он, увидев меня.
– Да вот, вызвали, а я еще должен вертолет встречать…
– Идите, быстрее свои пункты наносите на карту, потом пойдете вертолет свой встречать, сейчас командующий прилетит…
Странная логика, сами не понимают, что хотят, – и на карте им нарисовать надо, и, одновременно авианаводчиком поработать… Я прошмыгнул внутрь – над огромным столом с расстеленной на нем картой склонилось человек пять различного военного люда. Кто-то рисовал, кто-то стирал, кто-то в недоумении пялился на остальных.
– Ле-е-тчик пришел, – с оттенком сарказма возвестил какой-то полковник, сидевший рядышком за столом, уставленным кучей телефонов. – Долго же вас ждали! Вы можете на карте поработать или мне командующему доложить, что вы ни хрена ни на что не способны?! – вызверился он на меня.
Остальные, не отрывая карандашей от бумаги, что-то прогундосили себе под нос и замолчали. Я, сделав печальное лицо, засунул дипломат под стол и расщелкнул замки. Когда буду уходить, изо всей силы пну несчастный портфель. Надеюсь, детонатор Аллилуева сработает.
Умыкнув у кого-то карандаш и офицерскую линейку, я изобразил усиленную работу мысли. Потом, для убедительности, найдя на карте Курояровку и отодвинув в сторону одного из штабных офицеров-операторов, нарисовал рядом с ПКП значок разведывательной группы специального назначения. Подписал дату и число. Сделав выноску от значка командного пункта, нарисовал значок диверсии, подписал «Ос. Оф. РГ СпН», число, время. Потом разрисовал маршрут выдвижения, нарисовал посадочную площадку, подписал время эвакуации сегодняшним числом. Войдя во вкус, незаметно засунул черепановский телефон в рукав, включил на нем камеру в режим видеосъемки и начал водить рукой над всей картой, задерживаясь над нарисованными позициями войск, маршрутами выдвижения и пунктами управления. Никто на мои манипуляции даже внимания не обратил – тут все водили руками над картой. Начальник, сидевший за столом, начал нервничать и хватать трубки телефонов.
– Быстрее, – заорал он чуть ли не благим матом, – командующий на подлете!
Все, пора уходить. Я со всей силы пнул портфель под столом и, сделав озадаченное лицо, выскользнул из кунга. Не успел сделать и пары шагов, как меня кто-то дернул за плечо:
– Браток, портфель забыл!
Я очумело вылупился на одного из офицеров оперативного отдела, с вымученной улыбкой протягивающего мне дипломат.
Как он только не раскрылся?
Схватив дипломат в охапку, я благодарственно кивнул:
– Спасибо, братан, совсем замотался; мне еще вертолет сажать с вашим командармом…
Оператор сочувственно помотал головой, а я понесся к своей группе, прижимая «бомбу» к груди и холодея от страха – вдруг Аллилуев произвел неправильные расчеты, и самодельное взрывное устройство «условно» взорвется у меня в руках. Группа была в сборе. Братья-капитаны уже свернули свои антенны и упаковали радиостанции. Все были готовы к движению. Где-то неподалеку стрекотал вертолет.
– Как сеанс? – прокричал я Артемьевым, скидывая летный бушлат и шапку и переодеваясь в свою форму.
– Отработали, все передали, подтверждение есть, задача выдвигаться к южной окраине Курояровки для посадки на машины и эвакуации на пункт сбора групп.