В разработке нового лёгкого летательного аппарата Запад терпел одну неудачу за другой. Там были созданы опытные устройства и проводились пробные испытания, но практически все они закончились трагедиями — испытатели погибали. Одной из роковых ошибок было закрепление крыльев на руках пилота — в момент их раскрытия при прыжке с борта самолёта возникали перегрузки, которые человеческое тело и скелет вынести не могли. Это неизбежно приводило к летальному исходу. Продувая свои «крылья» в аэродинамической трубе, Павлов-Сильванский нашёл уникальное решение в виде ранцевого крепления. Совершенно новым словом в конструкции аппарата стал специальный полотняный стабилизатор, помогавший погасить вращение при падении и перейти в плавный горизонтальный полёт. В то время среди авиационных материалов широко применялась парусина, поэтому изготовление стабилизатора из прочной материи не вызвало недоумения.
— Аппарат будет ранцевого типа, — докладывал руководству академии изобретатель. — Крылья, сделанные на каркасе, обтянутым полотном, складываются за спиной пилота-испытателя, которого я назвал «летателем». После прыжка с борта самолёта летатель открывает специальный стабилизатор в форме треугольника: он предотвращает вращение и значительно облегчает управление полётом. Прошу разрешения лично испытать новый летательный аппарат.
Испытания принципиально нового летательного аппарата начались в 1936 году. На аэроплане марки Р-5, который называли в обиходе «этажеркой», Павлов-Сильванский поднялся вместе с пилотом на высоту трёх тысяч метров. Из задней кабины аэроплана Борис Владимирович вывалился за борти, широко раскинув руки, как парашютист, устремился вниз. Вместо парашюта у него сзади между ног натянулся полотняный стабилизатор, а за спиной неожиданно раскрылись широкие, прямоугольной формы крылья. Падение немедленно прекратилось, и испытатель… полетел. Человек впервые в мире полетел, как птица, на глазах изумлённо наблюдавшего за ним с земли начальства. Это было фантастическое зрелище! Летатель делал горки, виражи, разворачивался в разные стороны, пока не спланировал до высоты 800 метров. На этой высоте он расстегнул пряжку ранца, державшего крылья, и раскрыл парашют. Вскоре испытатель приземлился, а рядом мягко упали на землю опустившиеся на грузовом парашюте крылья. Наблюдатели потрясённо молчали, а потом бросились качать слушателя Военно-воздушной академии. Об успешном испытании доложили в аппарат наркома, и там глубокомысленно заметили:
— Одна ласточка весны не делает!
Павлов-Сильванский продолжил испытания, внося необходимые изменения и постоянно совершенствуя изобретённый им летательный аппарат, который неизменно показывал себя в воздухе с лучших сторон. Главное — летатель оставался жив и здоров после каждого испытательного полёта. Тут руководством советских Вооружённых сил и в особенности органами госбезопасности и военной контрразведки были допущены серьёзные ошибки и роковые просчёты. Ворошилов не мог по достоинству оценить уникальное изобретение Павлова-Сильванского. Не имевший в мире аналогов лёгкий безмоторный летательный аппарат не был засекречен, как и его создатель и чертежи, — важнее считались самолёты-истребители и бомбардировщики. А «крылышки» — детское баловство: никто не видел перспективы их военного использования. Последовало разрешение на публикацию материалов о новом летательном аппарате в открытой прессе. Аппарат назвали «парапланом» — такое имя ему дал сам изобретатель. Об успешных испытаниях и о Павлове-Сильванском написали «Красная звезда», «Авиационная газета» и следом зарубежная пресса, перепечатавшая сообщения из наших газет. К маю 1937 года Борис Владимирович совершил уже шесть испытательных прыжков-полётов. Естественно, изобретением заинтересовались военные атташе иностранных государств и чужие спецслужбы, в первую очередь немецкая, жадно перенимавшая всё суперновое во всём мире. Нацисты открыто охотились за новыми техническими идеями и их генераторами.
Командование ВВС РККА предложило провести показательный полёт на шести парапланах во время парада в День Воздушного флота 18 августа 1937 года. Но в мае 1937 года Борис Павлов-Сильванский неожиданно трагически погиб. На земле, а не в воздухе. Случившееся посчитали тогда несчастным случаем. Сейчас большинство экспертов сходятся на том, что имело место тщательно спланированное убийство изобретателя.
Тайна гибели создателя параплана осталась нераскрытой, о его изобретении прочно забыли, спустя много лет в небо Франции поднялся дельтаплан. Но первой была Россия!
О вероломном нападении фашистской Германии на СССР 22 июня 1941 года сказано, написано и снято немало. И всё же в истории Великой Отечественной остались тайны.
ПРИКАЗ СТАЛИНА
Став Верховным главнокомандующим, Сталин постоянно искал возможность достойно ответить немцам, чтобы показать всему миру: Советский Союз живёт, борется и способен наносить серьёзные ответные удары по врагу. Это было крайне необходимо, чтобы приобрести союзников в лице западных держав, и в первую очередь Соединённых Штатов и Англии. СССР очень нуждался в авиационном алюминии и прочих стратегических материалах. Осторожные западные дипломаты и промышленники не торопились вступать в союз с непредсказуемыми большевиками.
Немецкая армия за последние два года в считанные дни проходила от границы до границы большинства стран Европы. Меньше чем за два месяца пала считавшаяся великой державой Франция. Славянская Польша, не обладавшая потенциалом Франции, сопротивлялась дольше и успешнее. Может быть, не зря Гитлер назвал Россию «колоссом на глиняных ногах»? В первые же недели войны русские потеряли всю Западную Белоруссию и Украину. Вскоре пали Минск, Вильнюс, Рига, немецкие части рвались к Киеву и Смоленску, откуда прямая дорога на Москву…
— Что реально мы можем сделать, чтобы показать: немецкие россказни о скорой гибели нашей страны — блеф фашистской пропаганды? — глухо спросил Сталин на совещании в Кремле. — Наши дела на фронтах пока не блестящи, хотя предпринимаются меры, чтобы выправить положение. А на море? А в воздухе?
Присутствовавшие угрюмо молчали: что отвечать при трагическом положении на фронтах в конце июля 1941 года?
— Неплохо нанести бомбовый удар по Берлину, — сказал Сталин после паузы. — Это покажет всему миру и фашистскому руководству, что Красная армия не исчерпала свои резервы. Кроме военного, это имеет огромное политическое и моральное значение!
Значение подобной акции собравшиеся в кабинете понимали. Однако профессиональные военные понимали и невозможность выполнения фактически отданного Сталиным приказа о бомбёжке Берлина: даже самая дальняя бомбардировочная авиация уже не могла с оставшихся у нас аэродромов долететь до столицы Германии. Горючего не хватит для полёта даже в один конец. Немцы просто так подлететь к Берлину не дадут. Достать до Варшавы ещё куда ни шло, но такая акция ничего не даст.
В Генеральном штабе и штабе авиации началась тщательная проработка всех возможных вариантов выполнения приказа Ставки Верховного Главнокомандования. Различные варианты операции отметались один за другим — авиация не доставала до Берлина! Но приказ Сталина нельзя не выполнить! Наконец, в конце июля — первых числах августа появилась реальная возможность провести бомбёжку столицы Германии. Возможный выход отыскали в заходе на цель со стороны Балтийского моря. Операция предстояла крайне опасная, и шансов на удачу оставалось немного: бомбардировщикам предстояло провести в воздухе не менее восьми часов! Для военной техники времён начала Великой Отечественной это было фантастическое полётное время. Идти заданным курсом на бомбардировку Берлина предстояло на очень большой высоте, дабы не быть обнаруженными и сбитыми раньше времени. На значительных высотах температура за бортом бомбардировщика достигала пятидесяти градусов мороза! Кабины самолётов не отапливались!