Сначала лезть на вышку было совсем не страшно, потом начали предательски дрожать коленки, а на самом верху и вовсе захватило дух, но Костя старался не показать виду. Инструктор приладил на нем лямки снаряжения и легонько подтолкнул к краю площадки. И тут ноги словно налились свинцом, люди внизу показались мелкими букашками, и сделать последний шаг, отделяющий от пропасти, стало почти невозможно. Но он преодолел себя и, зажмурившись, прыгнул.
Ничего страшного не произошло — дернули лямки, натянулись стропы, и парашют плавно опустил его в заполненную опилками яму. Правда, земля, вернее, опилки больно стукнули по подошвам, но это такая ерунда — в детстве куда страшнее прыгать в снежные сугробы с обледеневшей крыши сарая.
Испытав себя, Костя записался в секцию парашютистов при аэроклубе. Дважды прыгнул с дирижабля, но потом узнала мать, пожаловалась отцу, и тот строго-настрого запретил «лазить под небеса» — суровый родитель, работавший мастеровым на заводе, одобрял увлечение сына техникой, но к авиации или парашютам допускать не захотел.
Призывная комиссия учла знания Крылова, и он попал в школу военных радистов, расположенную в тихом пригороде Москвы.
Вскакивать по команде «подъем», одеваться за считанные секунды и ходить строем Костя научился быстро. Только часто скучал по дому, родителям, веселой соседке Валентине. Скоро выпуск, присвоение звания младшего сержанта войск связи и новое место службы. После армии Костя твердо решил пойти работать на радиозавод и поступить в техникум или даже в институт. Только когда это еще будет? А пока он видел во сне свой двор, залитый ярким солнечным светом, и маму, развешивающую белье…
Тихо ступая, по коридору казармы прошел дежурный офицер, ответил на приветствие дневального и посмотрел на часы — сколько осталось до подъема?
Его со вчерашнего дня беспрерывно мучила надоедливая зубная боль, а идти к врачу не хотелось. И он тянул до последнего, надеясь, что боль пройдет сама собой, затухнет, избавив его от необходимости садиться в кресло дантиста, представлявшееся чуть ли не электрическим стулом.
Часы показывали пять ноль ноль. Было раннее утро 22 июня 1941 года.
* * *
Волков проснулся сразу, как от толчка в плечо, — трамвай поворачивал, проехали Сретенский бульвар, скоро его остановка. Энергично потерев ладонями лицо, он ощутил на щеках жесткий ежик щетины — успела отрасти за ночь. Надо побриться, вернувшись домой, а потом еще раз вечером, чтобы прийти к Вале на свидание свежевыбритым, слегка пахнущим одеколоном.
Он вышел из вагона. Где-то не спали, из открытого окна слышался плач ребенка, но на улицах еще безлюдно.
Шагая через две ступеньки, Антон взбежал к дверям своей квартиры, хотел позвонить, но потом передумал — мама, наверное, уже легла, зачем ее беспокоить, — и достал ключ. И тут двери неожиданно распахнулись, и Волков с удивлением увидел встревоженную мать, которая, похоже, и не собиралась ложиться.
— Почему не спишь? — проходя в прихожую, спросил Антон.
— Антоша, красноармеец приходил, тебя срочно вызывают, — мать прислонилась спиной к двери. Губы ее задрожали, лицо сморщилось от едва сдерживаемых, готовых пролиться слез.
— Давно? — он быстро прошел в комнату, распахнул дверцы платяного шкафа и достал форму.
— Минут десять как ушел, говорил, срочно, — повторила мать, стоя на пороге комнаты. — Опять надолго, сынок?
— Не знаю, мама, не знаю, — натягивая сапоги, ответил он. — Согрей мне, пожалуйста, воды быстренько, побриться надо.
— Сынок, а это не война? — держась одной рукой за сердце, а другой за косяк двери, тревожно спросила мать.
— Не знаю! — Волков встал, притопнул, наклонился и подтянул голенища сапог. — Вовка вернется, скажи, чтобы никуда не уходил, обязательно меня дождался. Я приеду или позвоню.
В ванной, торопливо соскребая перед зеркалом со щек щетину, Антон вдруг заметил, как мелкой предательской дрожью подрагивают пальцы, держащие бритву. С чего бы это? И почему он решил надеть форму, как-то сразу подумал о ней, хотя постоянно ходил на службу в штатском?
Что могло случиться за время его отсутствия? Ведь его отпустили до десяти утра. Когда уходил, все было как обычно, и вдруг неожиданный вызов, причем даже не по телефону, а с нарочным.
Наскоро обтерев остатки мыльной пены полотенцем, он плеснул в лицо одеколоном, оделся и, обняв на прощание маму, вышел, на ходу надевая фуражку со звездочкой.
Подходя к станции метро, Антон бросил взгляд на часы — шесть утра воскресного дня 22 июня 1941 года…
В четвертом часу утра 22 июня вражеская артиллерия начала сильный обстрел войск, расположенных в приграничной зоне. Одновременно линию государственной границы Союза ССР пересекли немецкие группы разграждения и отряды по захвату переправ и уничтожению пограничных постов. Немецкая авиация перелетела границу и сбросила бомбы на воинские гарнизоны, аэродромы, железнодорожные узлы, мосты и другие объекты. Бомбовые удары обрушились на Гродно, Белосток, Волковыск, Барановичи, Бобруйск, Минск…
Внезапные удары вражеских бомбардировщиков причинили большой урон советской авиации, особенно истребительной. В течение 22 июня на аэродромах было уничтожено 528 и в воздухе 210 самолетов…
Из журнала оперативных записей
главного управления пограничных войск
НКВД СССР:
22 июня 1941 года
4 часа 15 минут. Донесение из Кишинева: начался обстрел из пулеметов с румынской стороны 5‑й заставы 24‑го пограничного отряда. 3‑я застава подверглась нападению. 11‑я и 12‑я заставы 5‑го погранотряда подверглись обстрелу…
4 часа 15 минут. Из Львова: на участке 91‑го погранотряда пограничные наряды вели бой с группами противника, пытавшегося перейти границу…
4 часа 30 минут. В бой с противником вступили все линейные заставы.
4 часа 50 минут. Немцы после артподготовки в районе Пархача перешли в наступление. На участке 97‑го погранотряда нападение отбито. На остальных участках идет артиллерийская стрельба и пулеметный огонь. В данное время с воздуха бомбят Владимир-Волынский и Любомль. Приняли оборону…
5 часов 00 минут. Из Таллина: два батальона немцев перешли в наступление, но в трехстах метрах на нашей территории были остановлены…
6 часов 00 минут. На участке 105‑го погранотряда немцы начали наступление на Палангу при поддержке артогня. Паланга горит. В районе Паланги идет бой…
6 часов 40 минут. На границе Белоруссии противник перешел границу на всех участках. В некоторых местах углубился до 4‑х километров. Местечки и города бомбардирует. Сведения получаем по гражданским проводам…