===
Выдержка из директивы Совета национальной безопасности США № 10/2 от 18 июня 1948 года:
«… тайные операции представляют собой комплекс агентурно-оперативных, пропагандистских, полувоенных и иных мероприятий воздействия на политическую, экономическую и военную обстановку за рубежом, которые осуществляются с ведома и согласия правительства США, но таким образом, чтобы его роль не была очевидной или публично признанной… Ответственность за разработку, координацию действий и проведение тайных операций возложить на Центральное разведывательное управление…»
Примерами проведения «тайных операций» могут послужить следующие события:
— попытка свержения правительства Албании, предпринятая в 1950 году;
свержение прогрессивного правительства доктора Мосаддыка в Иране в 1953 году;
— свержение правительства Арбенса в Гватемале в 1954 году;
— попытка переворота в Чили в 1964 году и военный путч в 1973году, в результате которого был убит законно избранный президент Сальвадор Альенде и к власти пришёл генерал Аугусто Пиночет;
— события инспирированные в Германской Демократическоё республике в 1949 году;
— попытка контрреволюционного переворота в Венгрии в 1954 году;
— развязывание гражданской войны в Анголе в 1975 году;
— оказание помощи афганским мятежникам с 1978 по 1989годы, создание на территории Пакистана группировки «Талибан», предназначенной для борьбы с законным президентом
Афганистана доктором Наджибуллой;
— тайный вывоз из Китая в 1989 году участников антиправительственных выступлений.
— операции локального масштаба, проводимые на территориях других государств.
===
Генерал молча слушал Климова, ни разу не перебив, не задав ни одного вопроса, и только после того, как полковник закончил Иван Фёдорович тихо сказал: «Ну что ж, аналогичные данные поступали и к нам, но в очень сжатом виде, мы ведь занимаемся немного другими вопросами. От военной разведки что требуется? Военный потенциал противника знать, его возможности и прочие военный секреты». Генерал, конечно же, имел довольно подробные сведения по производству этого препарата. Но не мог же он первому встречному, пусть даже полковнику из КГБ, пусть даже тот являлся помощником Председателя, рассказать обо всём, что известно ему, как начальнику Главному разведывательному управлению. Генерал Корабелов хотел чуть выждать, присмотреться лишний раз, чтобы окончательно убедиться в том, что полковник пришёл действительно за помощью, а не с какими-то другими сторонними целями и задачами.
— Иван Фёдорович? Ну, Вы же видите, что творится в стране! Порой мне кажется, что этот препарат, чёртов, уже применён против нас всех, и мы скоро просто исчезнем, предварительно сломав и уничтожив в своём собственном доме. Химикат, который они производят, наверняка, попадает в самом ближайшем будущем в организм именно того человека или тех людей, кто им нужен. Я даже убеждён, уверен на все сто, что этот самый «ген деструктивного поведения» уже каким-то образом попадал туда, куда следует. Все события это подтверждают. Посмотрите! Ведь разрушение страны идёт сверху, причём с самого верху!!! Но отгородить непроницаемой стеной нашего президента от всего мира, а особенно от его помощников и советников, мы не можем. Я Вам должен сказать, что руководство Комитета в конце прошлого года санкционировало использование одного нашего спецподразделения на уничтожение места производства препарата. Нами была обнаружена секретная лаборатория. Мы хорошо проработали всю операцию, привлекли достаточное количество сил и средств. В начале лета нами была послана боевая группа, шесть человек, из состава диверсионного подразделения внешней разведки КГБ для ликвидации секретной лаборатории. Но! К сожалению, наши люди все то ли погибли, то ли их арестовали? Нам даже не известно. Исчезли без следа. Есть подозрение, что ребят сдали ещё до прибытия туда, — не на шутку разволновался полковник, и генерал это заметил.
— Я хочу Вам сказать, Иван Фёдорович, — продолжил после небольшой паузы Климов, — что в нашем высшем руководстве есть люди, которые тут же сообщают своим друзьям за океан всё! Понимаете? Абсолютно всё! После гибели наших ребят мы их даже вычислили, но поделать ничего не смогли. Они находятся под защитой закона и государства, кто-то из них депутат, кто-то министр, кто-то помощник или советник, ну прямо хоть несанкционированный отстрел начинай. А что делать? Комитет сейчас не тот стал. А Президент наш очень хочет премию мира получить, поэтому его помощники нам не дают шага ступить без доклада, санкции, согласований и прочих бюрократических препонов. Полный контроль президентских чиновников. Ваша же организация под таким прессом не находится, но это пока, товарищ генерал. Думаю, что военная разведка в этой очереди на реформирование следующая. Ведь она у многих стоит костью поперёк горла, особенно у наших западных друзей. В вашей структуре наверняка есть спецназ, помогите нам, вернее помогите стране, и это не громкие слова. С ответом Вас не тороплю, товарищ генерал, но время уходит. Вот мои телефоны. Звонить я Вам не смогу, простите! Сейчас знаете, сколько доброхотов появилось, первыми прибежать и доложить? До встречи, Иван Фёдорович!
Сказав эти слова, полковник Климов встал с лавочки, пожал протянутую руку генерала Корабелова и быстро, не оглядываясь, пошёл по парковой аллее к выходу.
Начальник разведки долго размышлял о предложении полковника из Комитета. Конечно, генерал, как начальник Управления, знал многое. Обстановка в стране складывалась неблагоприятная. Ему ежедневно ложились на стол секретные шифровки с докладами о том, что в последнее время западные спецслужбы стали работать особенно интенсивно, даже, можно сказать, нагло и нахраписто. К его офицерам, работавшим не только за рубежом, но и внутри страны уже в открытую, не маскируясь и не стесняясь, подходили сотрудники иностранных резидентур и предлагали негласное сотрудничество. Он и сам прекрасно видел, что творилось в стране в последние годы. «А что, собственно говоря, мне терять? Скоро на пенсию, и так уже отслужил более сорока пяти лет, — усмехнулся про себя Корабелов и снял телефонную трубку аппарата «ОС»2. «Приёмная Председателя КГБ, у аппарата помощник», — раздался в аппарате знакомый баритон полковника Климова. Начальник Управления коротко бросил в микрофон аппарата всего лишь три слова: «Согласен! До встречи!»
* * *
Климов взглянул на календарь. Пошёл уже третий день после его разговора с начальником разведки. Скоро уже рабочий день закончится, завтра воскресенье, а генерал Корабелов всё не звонил.
— Может быть, не поверил в мою искренность, подумал, что провокация? А почему он, собственно, должен был мне поверить? Мы с ним никогда и нигде не встречались, время сейчас такое, что со знакомыми людьми опасно откровенничать, — раздумывал полковник, собирая на столе бумаги и укладывая их в свой сейф. От невесёлых раздумий Климова оторвал телефонный звонок. Аппарат зазвонил так резко и неожиданно, что он даже вздрогнул. У полковника тревожно забилось сердце: «А вдруг генерал?» Климов поднял трубку и собирался, уже было, сказать: «Приёмная слушает», — как его прервал низкий голос генерала Корабелова. Этот хрипловатый, тихий и неторопливый бас начальника военной разведки полковник узнал бы из тысячи других, потому, как в глубине души надеялся, что генерал ему всё-таки позвонит. Климов очень обрадовался. Он даже хотел поприветствовать Корабелова, но не успел, ибо услышал в трубке короткую фразу: «Согласен! До встречи!» После этого короткие гудки, раздавшиеся сразу же вслед за этим, возвестили об окончании разговора. Но для Климова и этой короткой фразы хватило понять, где и как они должны вновь встретиться. Он сразу догадался о генеральской хитрости, если время встречи не назначено, то, значит, она произойдёт в те же самые часы, что и три дня назад. Климов посмотрел на часы, стрелки перевалили за полдень: «Всё просто! Сегодня уже поздно, стало быть, завтра, утром в восемь, в парке. А потом, видимо, генерал решил проверить и мою догадливость?»