Директор, наклонившись к нему, неожиданно произнес:
— Тогда расслабься. Роджер ляжет под тебя в конце следующего раунда. А пока сделайте показуху. Пусть эти свиньи визжат от восторга, — он кивнул на зал.
— Как ляжет?! — Вечер не был даже удивлен, он был растерян.
— Обыкновенно. Нокаут.
Вечер посмотрел в противоположный угол. Там маячил менеджер Родоса, напоминающий кусок рассохшегося под солнцем дерева. Он что-то говорил своему подопечному.
— Через пару месяцев мы организуем матч-реванш и сорвем двойной банк. Давай, иди, — Директор хлопнул Вечера по плечу. — И запомни, публика — это зверь, который набросится на тебя, едва ты упадешь. И надо сделать все, чтобы к тому времени, когда ты не сможешь больше подняться, тебе было глубоко плевать на этот факт, поскольку ты достаточно обеспечен, чтобы позволить себе такое.
Прозвучал гонг, и Вечер, приблизившись к южноафриканцу, спросил:
— Вай, Сэм?
— Бизнес, Вэчир! — ответил ему Родос.
Они показали такой бой, от которого зал встал на ноги и на уши. Они молотили друг как проклятые, падали, поднимались и снова бросались друг на друга. В глазах растаскивающего их рефери Вечер прочел удивление — мол, что это с вами, ребята?
На последних секундах раунда Вечер провел два прямых удара руками и крюк снизу, от которого Сэм Родос рухнул на пол ринга и встал с него только после счета «девять».
В зале творилось невообразимое. Из-за рева трибун невозможно было говорить. Вечер видел снисходительную улыбку на лице пройдохи менеджера Родоса и непроницаемое лицо Директора. «Сколько они заработали на этом бое?» — мелькнуло у него в голове.
Когда рефери поставил их с Родосом вместе и поднял руку Вечера, в его углу возле Севы вдруг возникла Ксения.
Вечер посмотрел на Сэма. Его лицо было невозмутимо. Похоже, он привык к таким трюкам. Они пожали друг другу руки.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — произнес Вечер, напрягая голос, чтобы его слова не заглушил рев трибун.
Сэм, улыбаясь, кивнул в ответ. Потом возле Вечера появились журналисты.
— Это надо отметить, — сказал Директор, дождавшись его в раздевалке.
— Это не победа, — возразил Вечер.
— Послушай, придет время, и тебе придется лечь под Родоса. Как ты это назовешь, когда встанешь с ринга под свист разочарованного зала? Неужели поражением? Ты выиграл сегодня очень большие деньги, и это стоит отметить. Мы теперь в большом бизнесе. В самой высшей лиге.
Несколько часов спустя они вчетвером — Вечер, Директор, Ксения и Сева — закатились в испанский ресторан. Фламенко, стакан красного вина и сияющие от удовольствия, многообещающие глаза Ксении растворили осадок фальшивой победы. Когда Директор пригласил Ксению танцевать, Сева спросил:
— Как ты к ней относишься?
Вечер повернул голову и посмотрел на Ксению, которая кружилась с Директором, и ответил:
— Нравится, очень.
— Хорошо хоть не сказал, что любишь, — заметил Сева.
— А что такое?
— Ничего, — пожал плечами Сева. — Это Москва. Она любит победителей, но ведь ты не вечно им будешь.
Вечер стоял у окна, положив руки на батарею, и смотрел, как в морозных сумерках несутся по улице машины. Он только что вернулся с тренировки. Сева по непонятной причине не заехал за ним, и Вечер добирался домой самостоятельно, на общественном транспорте. Он не рассчитывал на это, а потому был легко одет и изрядно промерз. Уже целую неделю стоял мороз в двадцать пять градусов. С того момента как уехал в свою Африку Сэм Родос. Казалось, что он привез с собой тепло, а потом забрал его обратно. Вечер невольно позавидовал ему — в Африке тепло. И у Сэма «поражение» на ринге уже позади, а ему еще предстоит испытать позор.
— Может, и к лучшему, — сказал по этому поводу Сева. — Зато будешь знать, кто чего стоит. Ведь одно дело, когда ты победитель, и совсем другое, когда побежденный.
За эту неделю произошли два важных события. Директор подписал большой контракт для Вечера. Когда Сева увидел его, он присвистнул:
— Такие бабки, даже если проиграешь! Вечер, ты становишься курочкой, несущей золотые яйца.
Кроме того, Вечер внес первый взнос за строящуюся квартиру — семьдесят тысяч и через полгода рассчитывал въехать в нее.
«Может, купить машину, — подумал Вечер, — чтобы не зависеть от Севы. Почему он все-таки не приехал?»
Сева ввалился в квартиру к Вечеру ближе к ночи. Он был пьян в стельку. Глаза его напоминали стеклянные шары и, казалось, уже не реагировали на любые раздражители.
— Слушай, — произнес он заплетающимся языком. — Я там машину припарковал, кажется, поперек… Сделай доброе дело, — Сева протянул Вечеру ключи и рухнул на диван.
Когда Вечер вернулся, Сева уже спал. Он смог снять только один ботинок.
Сева пришел в себя через два часа. Он был еще здорово пьяным, но взгляд имел уже более осмысленное выражение.
— Вечер, — позвал Сева.
— Что? — обернулся тот от телевизора.
Сева глубоко вздохнул и произнес:
— Директора убили!
Несколько мгновений Вечер неотрывно смотрел на Севу, потом развернулся к нему вместе с креслом.
— Как убили, за что?!
— Прямо в машине, на ходу. На Ярославском шоссе. У тебя выпить есть?
— В холодильнике виски стоит.
Сева принес из кухни бутылку, стакан, наполнил его на две трети, затем осушил единым духом. Несколько секунд он нюхал свой кулак, а потом сказал:
— Его машина потеряла управление и врезалась в столб. Это чистейшая заказуха.
— Кто мог это сделать? — спросил Вечер.
— Мог Игорь Сергеевич. Из мести. Или те, кто был с Директором в доле от контрактов. Больше некому. Но мы об этом никогда не узнаем, — Сева плеснул в стакан, достал из кармана пачку с поломанными сигаретами, закурил обломок и откинулся на спинку дивана.
— Знаешь, Директор был правильным мужиком, хотя и со странностями, и с нелегкой судьбой. Когда-то он блистал на ринге. Но один раз, как это со всеми и случается, проиграл, получив при этом серьезную травму, из-за которой не смог больше выступать. И про него тут же забыли.
На другой день утром возле дома Вечеру помигал фарами темный «сааб». Вечер насторожился, но подошел. Опустилось стекло, и он, увидев лицо одного из тех парней, которые охраняли его перед боем с Пешинским, расслабился.
— Падай, — кивнул парень на сиденье рядом с собой. — Босс хочет тебя видеть.
— Моего босса вчера завалили, — ответил Вечер, — а другого у меня нет.
— Теперь будет, — ответил парень и широко улыбнулся.