– А что он сделал?
– Он велел своему заму застрелить человека, который устроил недостачу вагонов, – ответил замминистра.
– И что? – спросил Джек, слушавший с жадным пьяным интересом.
– Выпьем! – это сказал Степан.
Они выпили.
– Зам перепоручил это дело одному из начальников местной милиции.
– Какой ужас! – сказал Галлахер, – и что же было дальше?
– Дальше была очень неприятная история, – осклабился Бельский, – начальник милиции позвал этого человека на встречу и выстрелил ему в голову. А человек взял и уехал.
– И он жив?
– В коме.
– А начальник милициии?
– В розыске.
Джек некоторое время переваривал эти подробности российской хозяйственной жизни.
– А откуда вы все так хорошо знаете? – подозрительно спросил он.
– Так у нас же завод рядом. Облетываемся-то мы там.
– А завод этот не принадлежит Извольскому?
Бельский невозмутимо улыбнулся.
– Нет, он принадлежит совсем другим людям. Хочешь я расскажу, как брали завод?
Джек смущенно кивнул. Бельский снова наполнил стаканы доверху и заговорщически наклонился к Джеку.
– Я, кажется… я не могу столько пить…
– Слушай, – сказал Бельский, – эти ребята вывезли директора завода в лес и закопали его в землю. А рядом был закопан другой человек. Они спросили другого человека: «Ты нам продашь акции?». Тот отвечает: «нет». И тогда они убили этого другого. Директор завода испугался и продал акции.
Бельский и Джек чокнулись. Джек в ошеломлении выпил стакан до дна.
– А кто был другой? – спросил Джек.
– Да бомж какой-то. Его специально подговорили ответить «нет». Он же не знал, что его убьют.
– И этим бандитам ничего не было?
– Так отчего бандиты? – раздраженно спросил Бельский, – нормальные люди! Почему им должно что-то быть? Живут не хуже других, ездят на черных «Мерседесах» и любят самых красивых девушек! А теперь выпьем, чтоб ты жил, как они!
Они выпили, и Бельский попытался налить еще один стакан, но бутылка с коньяком была уже пуста. Опустела и литровая бутыля водки.
– О черт! – сказал Бельский, – официант, еще водки!
– За мой счет, – поспешно добавил Джек.
– Нет, за мой.
– Слушай, у меня в номере есть водка. Совершенно потрясающая водка. Я должен показать тебе эту водку. Пошли?
– Пошли.
Джек встал и тут же упал обратно.
Бельский помог ему подняться.
– Я сам, – сказал Джек.
– Сам, сам, – успокоил американца Бельский. Джек висел у него на плече, и так как он был немного длиннее Бельского, ноги его волочились по полу двумя макаронинами.
Они вышли в коридор. Пацаны Бельского образовали правильное каре, защищая Степана от потенциального киллера, но Джек был слишком пьян, чтобы это заметить.
На полпути к лифту Джек неожиданно запел: «Боже спаси Америку». Бельский принялся подтягивать. Мимо проходил какой-то француз. Француз сделал портье замечание на французском.
– Как вы позволяете такое! – спросил француз.
Портье внимательно вгляделся в поющих и ответил:
– Этому – можно.
– Американцам все можно! – возмутился француз.
Джек и Бельский поднялись наверх, и Джек долго пытался попасть магнитной карточкой в щелку под ручкой. Один из охранников Бельского достал из штанов другую карточку и открыл замок. Джек был слишком пьян, чтобы удивиться этому обстоятельству.
– Ух ты какой класс! – сказал Бельский, входя, – ты смотри, Миш, у них даже фрукты на халяву! Да, на зарплату пилота так не проживешь.
– Вот… еще водка… – Джек наклонился, но не удержал равновесия и растянулся на медвежьей шкуре, брошенной на пол перед баром. Бельский отворил холодильник и достал водку. Джек, сидя на шкуре, скрутил с водки крышечку и хлебнул.
Бельский взял у него из рук бутылку. Джек прислонил голову к бару и закрыл глаза. Через секунду Майя услышала его храп. Это было удивительно: никогда Майя не помнила, чтобы Джек храпел.
Бельский поставил бутылку на стол и повернулся к Майе. Свита его дематериализовалась в коридор. Майя вгляделась в глаза Бельского и, к ужасу своему, поняла, что тот практически трезв.
– Спокойной ночи, – сказал Бельский.
И, прежде чем Майя успела ответить, дверь за ним захлопнулась. Майя подождала минуту, потом другую. Джек храпел на медвежьей шкуре. В дверь осторожно постучали.
Сердце Майи заплескалось в груди. Она рывком отворила дверь, но Бельского там не было. На пороге стоял очень коротко стриженый молодой парень в черной куртке.
– Степан Дмитриевич просил вам сказать, чтоб вы ничего не говорили о нем вашему спутнику, – сказал парень. – Степан Дмитриевич сказал, что ему было бы очень неприятно, если б сын американского сенатора узнал о его роли в финансировании авиаразработок.
И дверь снова захлопнулась.
Джек продрал глаза к половине первого. Он сидел в постели над утренним кофе, опухший и несчастный, когда в номер постучался портье.
– Господин Галлахер, – сказал он, – вы договаривались вчера о поездке в Жуковское. Там военные прислали за вами машину, водитель ждет в лобби.
Джек со стоном взялся за голову.
Машина, которую прислал за ними Степан, была разбитая «Волга» с военными номерами. Водитель был пожилой и степенный мужик лет пятидесяти; у него были русые волосы и честный нос картошкой, и Майя бы очень удивилась, если б узнала, что этот пятидесятилетний мужик, бывший майор спецназа, имеет на своей совести пять гражданских трупов.
Когда они приехали на летное поле, Бельский был в воздухе. Два «двадцать девятых» МиГа кружили над ближним леском, – самолет Бельского был ведомый, а ведущим был Николай Свисский, один из летчиков-испытателей ОКБ «Русское небо».
Разбитая «Волга» довезла их до распахнутого ангара. Из ангара тянуло машинным маслом и керосином, и прямо у ворот двое ребят накрывали раскладной столик: мокрые бока красных помидоров ослепительно сияли на солнышке, крупно нарезанные огурцы прятались в свежей зелени, и Майя с тревогой заметила посереди всего это великолепия литровую бутылю с водкой.
Кто-то тронул Майю за плечо. Она обернулась и увидела блондина, лет тридцати, с карими глазами, серьезно смотревшими из-за стекол больших очков, и неожиданно накачанными мускулами.
– Яша, – сказал блондин, – Яша Ященко, генеральный конструктор ОКБ «Русское небо».
– А чем генеральный конструктор отличается от директора компании? – спросил Джек.