– Через три недели, – сказал Денис, – от вашего бизнеса не останется ничего, за бензин на вас выпишут орден, по ювелирке вы будете бегать от бандитов, и все, от ментов до судей, будут просить у вас денег, которых у вас уже не будет.
Руки у Горного совершенно не дрожали. Черяга немного помолчал.
– Война, – дорогостоящая вещь, особенно когда человек в розыске. Вас объявят в розыск на территории России и на территории Европы. Если вы уедете, то сразу потеряете свой бизнес. Если останетесь, война разорит вас. Вам нужно будет менять квартиры, машины и телохранителей. Телохранителей как минимум шестеро, – трое по две смены, это шесть тысяч в месяц. Еще шесть тысяч кладем на квартиру, машину и водителя. Еще вам нужно содержать офис, – тысяч сорок, как минимум, кладем на аренду и зарплату сотрудникам. Кроме этого, есть еще арбитражные суды. Если сейчас вы защищаете свой железнодорожный бизнеса на деньги, которые вы берете с бензина и золота, то через неделю вам придется защищать все, что у вас есть, а постоянного источника денег у вас не будет. Самое мелкое решение суда, которое не то что позволит вам отстоять бизнес, а просто создаст прецедент для новой жалобы, стоит не меньше двадцати тысяч долларов, а в случае с человеком в розыске – и того больше. А вам надо будет защищать сразу четыре бизнеса. По моим подсчетам, если вы решите драться, вы будете проедать по двести тысяч в месяц.
– Вы думаете, у меня нет таких денег? – спросил Горный.
– Кроме денег, у вас есть и партнеры. И если я что-нибудь понимаю в их психологии, то первое, что они сделают – это переведут стрелки на вас. Они скажут, что бизнес сдох из-за вас, и вы должны возместить убытки. Потому что бандиты всегда берут деньги не у виноватого, а у слабого.
Горный молчал.
– Кого вы защищаете? – спросил Денис, – Цоя? Цой стал такой большой, что не общается с вами. Степана? Степан разучился стрелять и играет в самолетики. С вами общается Фаттах. А Фаттах – это мелкий сучонок, который живет по принципу: «падающего – ограбь». Про Анастаса я говорить не буду. Афанасий Горный, который в лагере создавал для воров кооперативы, никогда не будет партнером гомосексуалиста.
Горный пошевелился – добыл стакан воды и залпом выпил. Он очень хорошо помнил свой разговор с Фаттахом неделю назад.
– Все, что мы используем, это легальные методы, – сказал Денис, – а легальные методы имеют один недостаток – раз запустив, их нельзя остановить. Вы – разумный человек, вы не игрок, как Цой. Если вы видите, что проиграете партию, вы не будете ее доигрывать. Поэтому я здесь. Против желания Сляба. Категорически против желания Ахрозова. Вы видите, что я могу поставить мат в три хода, а я предлагаю почетную ничью.
За столиком воцарилось молчание. Грохнула на кухне оброненная поваром кастрюля, где-то далеко за окном звякнул трамвай. Денис глядел на руки Горного. Горный посмотрел, куда он глядит, спокойно улыбнулся, но искалеченной руки не убрал.
– К вопросу о легальных методах, – задумчиво сказал Горный, – вряд вы такой уж их сторонник, Денис Федорович, если приказали убить Мансура. И Панасоника.
– Чушь, – сказал Денис сердито, – я клянусь, я…
Горный властно поднял руку, и Денис замолчал.
– Мансур, наверное, выживет, – задумчиво сказал Горный, – месяца два еще будет валяться, но выживет. Я тебе никогда не рассказывал, как Мансур помог мне с бандитами?
– Нет.
– На меня наезжал один бычок. В девяносто четвертом. Я пожаловался Мансуру. Мансур посадил его в машину и при мне застрелил.
Денис удивленно поднял брови.
– Потом люди этого бандита начали приходить к Мансуру с претензиями. Мне пришлось прятаться. Платить. Мансур сказал, что я был неправ. Что я неверно объяснил ситуацию. И в возмещение должен отдать бизнес. Я бы отдал бизнес, только я случайно встретил убитого в ресторане в Черловске.
Горный помолчал.
– Вот такие у меня… партнеры… – негромко сказал Горный. – Там в чем заключается ничья?
– У нас кончаются проблемы с нехваткой вагонов. У нас перестают выключать электричество. Вы продаете свою железнодорожную компанию «Южсибпрому» и становитесь первым заместителем его генерального директора. Ваш остальной бизнес нас, разумеется, не касается.
– Я последний раз был чьим-то замом тридцать лет назад.
– Это отказ? – спросил Денис.
Горный долго молчал.
– Нет, – сказал Горный. – Это не отказ. Просто если вы помните мою биографию, вы понимаете, почему я не могу быть замом у помошника Андропова. Почему бы вам не назначить на это место меня?
Невесело усмехнулся и добавил:
– Я, как-никак, тоже чекист…
Денис помолчал. Горный был прав, и к тому же нынеший директор «Южсибпрома» Агафонов был даже не пустым местом, а отрицательной величиной. Вездеятельность бывшего помощника Андропова была причиной половины бед ГУПа, и между Извольским и Ревко уже существовало твердое соглашение, что Агафонова надо менять.
– Я не могу решать этот вопрос сам, – сказал Денис.
– Ну так обсуди его с Ревко. Встретимся завтра в двенадцать. Подойдет?
– Завтра в девять.
Горный посмотрел на часы: они показывали пол-первого ночи.
– У меня у внучки завтра день рождения, – сказал Горный, – и я ей игрушку обещал купить, а центральный универмаг в воскресенье работает с девяти. Завтра в пол-десятого. У меня в офисе.
Горный, не прощаясь, встал, и побрел к двери.
– Афанасий, – негромко окликнул его Денис.
Горный обернулся.
– Если мы придем к согласию, ты мог бы организовать для меня встречу со Степаном?
– Почему со Степаном? Почему не с Цоем?
– Потому что Цой не способен вести переговоры, не поставив противника раком.
Лагерь приучил Афанасия Горного рано вставать, и тридцатое августа не составило исключения: Горный встал в семь, несмотря на воскресенье и неожиданно ненастную погоду, и долго колол дрова во дворе своей роскошной виллы на берегу Богоявленского пруда.
Он заехал сначала не в центральный универмаг, как сказал Денису, а в свой собственный ювелирный магазин, и долго копался там среди витрин, тщательно чего-то выбирая. То, что он выбрал, было под его присмотром запаковано в бархатную коробочку, а затем с надлежащими инструкциями передано рассыльному – дюжему детине с короткой стрижкой охранника.
Чекист-проверяющий вышел в зал посмотреть на хозяина, но ничего не сказал, и только проследил, чтобы покупка прошла через кассу.
Затем Горный поехал в универмаг. В последнее время Горный чувствовал себя довольно напряженно, и после истории с покушением на Мансура за его «Мерседесом» постоянно следовал джип сопровождения со штатными милицейскими сотрудниками, охранявшими его по контракту. Милиционеров было трое, не считая водителя, и все они были в камуфляже и с оружием. Еще один охранник – с оружием, но не милиционер, постоянно ездил с Горным в «Мерсе».