Хайша вытащил из-за пазухи мешочек и сказал:
– Арбузы буду сажать. Большие, полосатые. У меня из рода в род арбузы сажали. А потом вышел указ, что рис – основное, а арбуз – второстепенное. Вот – семена от отца сохранились. Может, прорастут?
Все промолчали. Потрескивал костер, плескалась в озере вода. Синий кафтан глядел на Хайшу исподлобья.
– А говорят, – осторожно сказал Клиса, – господин Баршарг – истинный потомок Небесных Государей.
– Так, – уверенно поддакнула жена. – Помните, как упал небесный кувшин? Я так сразу и сказала: взрастет справедливость, и нам достанется.
Синий кафтан встрепенулся:
– Какой кувшин?
– Не кувшин, а корчага Великого Бужвы, – недовольно ответил Клиса, – длинная, как кипарис, серебряная, совсем как в лосском храме, только без ручек.
Незнакомец хмыкнул недоверчиво.
– И куда ж она подевалась… вместе со справедливостью?
– А мы ее прикопали, – ответил Клиса. – Вот на том самом месте и прикопали. – И Клиса махнул рукой вниз. – Ты думаешь, это там берег по весне подмыло? А то хлопот от властей не оберешься. Взыщут сначала ручки от корчаги, а потом – остальные недоимки.
Колдун-незнакомец сунулся в горшок с кашей, но тот был пуст.
– И неужто, – равнодушно спросил колдун, с сожалением проводя пальцем по закопченному узору на крышке, – власти так и не дознались?
– Кабы дознались, – фыркнул Клиса, – так я б не с тобой разговаривал, а в общие искупления кайлом государя славил.
Незнакомец помолчал.
– А что ж ты мне это рассказываешь?
– А на тебе, милый человек, написано, что ты сам от властей хоронишься, даром что в посадском кафтане.
– А то, – добавил Хайша, – ты бы не с нами толковал, а с рыбками в озере.
Сверху гнусно закричал селезень. Клиса поднял голову: с наблюдательной сосны катился Нушка-тетерев.
– Лодки, лодки! Солдаты возвращаются, – кричал он, и махал то на палисады, то на заводь.
Клиса бросился затаптывать костер. Остальные побежали к воде. Человек в синем кафтане встрепенулся, нырнул в кусты, и тут же оттуда деловито выбежал и зашустрил в траве барсук.
– Мне бы так, – завистливо подумал Клиса, провожая взглядом полосатого оборотня.
Лодка выгребла на середину озера, и Клиса вытащил из-за пазухи путеводный клубочек.
– Теперь ты нам будешь помогать, – ласково сказал он камешку.
В клубочке что-то пискнуло и крякнуло.
– Брось меня, – сказал камень, чуть растягивая гласные, – а то съем.
Клиса в ужасе выпустил варварский амулет. Тот плеснул шелковым шнурком и ушел на дно.
* * *
Араван Баршарг явился в лагерь в Козьем-Гребне на следующее утро. Оползень под звездным кораблем никто не тревожил. Обрыв зарос волчаником и цепкой рогушкой, сверху навесилась ежевика.
Один из сотников показал аравану недавний костер на берегу и оплетенный подлаз, не закопанный в спешке:
– Контрабандисты, – сказал он. – Соль хоронили. Уже ищем.
Араван, казалось, не слушал, а разглядывал ежевичник над оползнем. Протянул руку и снял с острого шипа лоскуток плотной камлотовой ткани.
– Этот человек был не контрабандист, – сказал Баршарг. – Такие кафтаны носят люди из посада Небесных Кузнецов. Контрабандой они не занимаются, и в Козий-Гребень не суются.
Через два часа конники аравана въехали в посад.
Поверх белых челюстей частоколов виднелись черепичные крыши, улица перед каждым домом была чисто выметена, вдоль забора тянулись аккуратные клумбы с цветами, из-за глухих тынов на варварскую конницу смотрели любопытные глаза.
Араван спешился у огромного вяза, встроенного в забор, провел пальцем по коре. Изнутри забрехала собака. Двенадцать лет назад при штурме посада с этого вяза детская рука пустила в него дротик. Мальчишка попал в коня. Сбоку выскочил мужик и замахнулся копьем, с которого до самой земли свисал узкий шелковый значок Небесного Кузнеца.
Баршарг отпрыгнул было в сторону, но тут кто-то с земли вцепился ему зубами в сапог. От удара расселись кольчужные кольца, копейный значок обмотался вокруг шеи, в правом боку стало тепло и мокро.
Потом из-за пазух зарубленных и повешенных вытаскивали кусочки шелкового ковра с одной жемчужиной. Сам Небесный Кузнец Рехетта раздавал их с порога столичной управы, разрезая узорчатые ковры. Одни объясняли: затем, чтоб от всего у всех было поровну, другие объясняли: каждый кусочек колдует так же хорошо, как сам Рехетта.
Араван не доверял домам, опрятным, как осиные гнезда. Каждый дом – в крепких кольях, как военный лагерь. Лагерь людей, воевавших за пророка Рехетту, нынешнего наместника и смертельного врага Баршарга.
Посадский староста с самыми зажиточными людьми уже ждал аравана Баршарга на главной площади, и араван, к своей досаде, узнал, что Даттам и Арфарра уехали из посада рано утром. И не просто уехали, а прихватили с собой человек триста крепких бойцов, – двенадцать лет назад эти люди не боялись ни стрелы, ни копья, ни колдовства.
Араван Баршарг соскочил с коня и обнялся со старостой посада, как с равным.
– Как вы относитесь к совету пяти и совету ста? – спросил Баршарг.
– Значица, мы тута решили так, – сказал староста. – Пять опекунов – это хорошо, и сто богатых лиц в совете будут смотреть за своими собственными интересами. Но так как не все жители провинции так богаты, как этого бы хотелось, мы просим об организации третьего совета, который будет состоять из представителей общин провинции.
Если бы араван не слез с коня, он бы, верно, с него свалился от изумления.
– Можно ли узнать, – осведомился беловолосый полководец, помолчав, – это ваше предложение или же предложение Даттама?
– По правде говоря, – сказал староста, – это предложение одного из гостей Даттама, заморского купца по имени Ванвейлен, который приехал с Даттамом и Арфаррой из страны аломов.
– И где этот гость сейчас? – голос Баршарга звучал безразлично и ровно.
– Уехал с Даттамом. А товарищ его, Бредшо, остался у моего брата. Дикий человек: брат дал ему кафтан, так в тот же день где-то о колючки изодрал. Совсем новый кафтан, одной ткани на две розовых.
«Вот, стало быть, на что намекала Ингаль, сойдясь с черепахой в доме тройного зерна», – подумал Баршарг.
* * *
Оказалось, что Даттам, хотя и забрал с собой из посада пехоту, оставил аравану Баршаргу небольшой отряд храмовых ленников, и от этих-то людей Баршарг и услышал впервые обо всем, что произошло в королевстве.
– Так, – переспросил бесцветным голосом Баршарг, – значит, этого Кукушонка заманили и убили двое: Арфарра и Клайд Ванвейлен?