Я побежала в нашу с Олегом спальню. Интересно, что скажет Куприн, когда узнает, что деньги, которые мы откладываем ему на дубленку, потрачены на противоостеохондрозный массаж Дюшки? Хотя сегодня, наверное, промолчит! Ему небось все же неудобно за дурацкую шутку!
Остаток вечера мы провели, пытаясь отмыть собачку от липкого, как свежее варенье, ароматического масла. Дюша, обычно воспринимающая водные процедуры с философским терпением, сегодня вела себя будто разбуженная фурия. Она визжала, стонала, лаяла, выворачивалась из рук и даже попыталась цапнуть Кристину, когда та решила намылить ей голову.
Устав удерживать беснующееся животное, я выпрямилась, и в то же мгновение озверевшая Дюша выскочила из ванной и, оставляя повсюду клочья белой пены, понеслась по коридору.
– Не заметили, где у нее эта точка, сяо-мяо? – спросила Кристина, кидая в лужу тряпку.
– Нет, – ответили мы с Томочкой хором, – а что?
– Может, нажать еще раз и она успокоится?
– Ни в коем случае! – испугалась я. – Больше никакой мануальной терапии.
– Вилка, – послышался голос Куприна.
Я высунулась в прихожую. Супруг, смущенно улыбаясь, протянул букет из непонятных цветов, больше всего смахивающих на гибрид тюльпана и астры.
– Вот, – забубнил Олег, – держи, от чистого сердца. Прости дурака. У меня прямо в глазах потемнело, когда тебя с тем парнем увидел. Стоит, за плечи обнимает и лыбится. Вот я обозлился и наговорил глупостей. Кто же думал, что такое получится: газеты, корреспонденты… И потом, ну как люди-то тебя узнают?! Мне это совершенно непонятно! В жизни ты совсем другая Я попыталась скрыть усмешку. Надо же, Олег, оказывается, способен на ревность! Совершенно неожиданное открытие!
– Вот еще, – держа одной рукой букет, заявил супруг, – на…
Я взяла протянутый пакет и впала в полное изумление. Внутри оказалась коробка дорогущего бельгийского шоколада. Наверное, жара повлияла на разум мужа, если он решился приобрести конфетки стоимостью в половину своего оклада!
– Букет тоже мне? – улыбнулась я.
– Конечно, держи, – Олег протянул мне неведомые цветы, – кажется, твои любимые.
Да уж, теперь не спросить, что это за звери, не могу же я не знать названия своих обожаемых цветов. Только я собралась их взять, как произошло невероятное. Из темноты коридора вылетела Дюша. Увидав Олега, она осела на задние лапы и издала страшный звук, похожий на стон и рычание одновременно.
– Дюшенция? – удивился муж. – Что с тобой стряслось, небось жара…
Но договорить фразу Куприн не успел, потому что собачка резко подпрыгнула вверх, вырвала у него из рук букет, а потом с утробным чавканьем и хрустом принялась быстро-быстро пожирать неведомые гибриды прямо вместе с бумагой.
– Мама, – попятился к двери Куприн, – вызывайте ветеринаров! Она от жары взбесилась!
– Нет, – вздохнула я, – сяо-мяо до конца не дожали!
– Что? – поразился Олег в полном ужасе, наблюдая, как Дюшенция, смолотив растения, принимается за его ботинок. – Что?
«Р-р-р-р…» – трясла головой собачка.
Шнурки она проглотила в момент и теперь пыталась справиться с довольно толстой подметкой.
– Не бойся, – потянула я мужа за рукав, – пошли, объясню, в чем дело!
До Розочки Шифриной я смогла дозвониться только через два дня, да и то когда, отчаявшись, набралась наглости и позвонила в семь утра.
– Да, – ответил звонкий, совсем не сонный голосок.
– Можно Розу.., простите, не знаю отчества…
– Ну, пока я превосходно обхожусь без него, – засмеялась невидимая собеседница, – слушаю внимательно.
– Мне ваш телефон дала Фаина Семеновна, мама Игоря, припоминаете, о ком идет речь?
– Конечно, как она себя чувствует?
– Спасибо, вроде бы прекрасно, но у меня к вам дело.
– Извините, пожалуйста, – очень вежливо перебила меня Розочка, – но я опаздываю, у нас пятиминутка в половине девятого. Подъезжайте прямо в больницу, паспорт только не забудьте.
– Зачем? – изумилась я.
– Так на аборт без документов не возьмут, – деловито сообщила Розочка, – еще прихватите медицинский полис, тапочки, халат и ночную рубашку. Если к девяти успеете, тогда в пять вечера спокойненько домой уйдете.
– Адрес подскажите, – попросила я.
Небольшое четырехэтажное старое здание, похожее на школу, пряталось среди высоких деревьев. На круглой площадке перед входом во всю мощь легких надрывался слегка пьяноватый парень.
– Анька! Ну на кого он похож? Ань? На кого?
– На мою маму, – проорала в ответ свесившаяся из окна растрепанная женщина.
– Вот ужас-то! – перепугался муж. – Ну и несчастье!
– Дурак! – окрысилась жена. – Я-то боялась, что в тебя, козла, окажется!
– Ну, Ань, – занудил молодой отец, – не злись… Я не стала слушать, чем закончится их диалог, вошла в приятно прохладный холл и спросила у толстой тетки в белом халате, курившей у окна:
– Где я могу найти Шифрину?
– Двенадцатый кабинет, – ответила та, не поворачивая головы.
На двери кабинета висела аккуратная табличка: «Прием ведет кандидат медицинских наук Роза Яковлевна Шифрина». Я сунула голову внутрь и увидела молодую женщину, сидевшую за письменным столом. Она подняла голову и улыбнулась.
– Проходите.
Я улыбнулась в ответ. Роза Яковлевна оказалась красавицей. Большие, чуть навыкате черно-коричневые глаза с кукольно загнутыми вверх ресницами, разлетающиеся к вискам стрелы бровей, точеный, аккуратный носик, пухлый, красиво очерченный рот и в качестве последнего, завершающего штриха – маленькая, пикантная родинка над верхней губой.