Смоленская площадь кричала, скрежетала и ухала. Над ней поднимался тусклый туман человеческого пота и крови.
Солдаты отступали, старались сохранить порядки, оторваться от наседавшей толпы. Из-за угла министерства, из-за каменного фасада высыпали омоновцы в беретах, в черно-сером камуфляже. Пробегали мимо Хлопьянова. Он видел, как по команде офицера они выхватывают из кобуры пистолеты, передергивают затворы. С фланга, отвлекая на себя вооруженных арматурой дружинников, начинали стрелять, неприцельно, на бегу. Хлопьянов заметил, как у коренастого усатого омоновца после каждого выстрела взлетает вверх кулак, дергается затвор пистолета, сыпятся стреляные гильзы.
Толпа остановилась, отпрянула. Солдаты отступали, будто сматывался рулон блестящей фольги. Негромко хлопали выстрелы. Высокий мужчина, державший стальную трубу, покачнулся и стал клониться. Падал, воздев над собой копье. Другой вертелся волчком, словно пуля раскрутила его, и он, приседая, напоминал фигуриста на льду. Толпа оттаскивала своих убитых и раненых. На опустевшей площади, среди оброненных щитов и редких распростертых фигур, медленно, нелепо катил красный водомет, выпускал в пустоту белесые струи, словно старался смыть нечистоты и кровь.
Хлопьянов соскочил с парапета, желая уйти за толпой, которая оттягивалась к баррикаде, пряталась за троллейбусы. Но рядом раздался знакомый насмешливый голос:
– Ну конечно же, где еще может быть наш Хлопьянов!.. Только с народом, в сражении! – за спиной Хлопьянова стоял Каретный, в кожаном пальто, без шапки, руки в карманы. А рядом, чуть поодаль, в очках, сквозь которые смотрели хохочущие глаза, – Хозяин.
– Есть упоение в бою и чувство бездны на краю! – смеялся Каретный, беря Хлопьянова под локоть.
– Любуетесь на дело рук своих? – Хозяин слегка приподнял шляпу. – Эксперимент, который мы сегодня проводим, вполне подтверждает теорию. Толпа поддается психозам, и если их удачно сочетать с ударом дубинки, то получим желаемый результат!
– Какой результат? – Хлопьянов видел, как сквозь очки исходят светлые лучики смеющихся глаз.
– Результат, о котором вы, кажется, слышали. Скоро мы откроем этой разгоряченной толпе ход к Дому Советов. Она соединится с теми, кто мерзнет в Доме. Ахнет взрыв. Кумулятивная струя этого взрыва будет направлена в нужную сторону.
Мимо, завывая и дергая фиолетовой вспышкой, проехала санитарная машина. Остановилась рядом с расплющенным стариком. Санитары перевалили в брезентовые носилки вялое тело, затолкали в машину. «Скорая помощь» умчалась, и там, где лежал старик, осталось пятно. Рядом валялся букетик и красная шляпка – там, где избили женщину.
– Операция, которую мы проводим, – продолжал Хозяин, обращая глаза к черному, оставшемуся от старика пятну, – эта операция войдет в анналы социально-психологических открытий, ляжет в основу боевых технологий управления. Если угодно, это сравнимо с экспериментальным ядерным взрывом на Тоцком полигоне. Или с экспериментом на Новой Земле, когда двадцать заключенных-смертников были доставлены в ящиках в район взрыва и наш великий демократ, родоначальник водородной бомбы, одобрил опыт на «морских свинках».
Толпа откатилась в дальний край площади, запрудила Садовую. Было видно, как люди тащат на проезжую часть гофрированное железо, деревянные балки, ссыпают строительный мусор рядом с троллейбусами и синие, размалеванные рекламами троллейбусы на глазах превращаются в элементы баррикады. Баррикада возникала по закону муравейника из случайных бесформенных частиц, обретая архитектуру, осмысленную целостность. И уже над троллейбусами трепетал красный флаг, а вдоль жестяных заграждений протянулся транспарант с черно-золотой надписью: «Мы – русские, с нами Бог!»
– Мне говорили, что вы ведете самостоятельные исследования данной операции. Завели своеобразный дневник событий, – обратился Хозяин к Хлопьянову, и тот почти не удивился этим словам. Давно догадывался, что записи в альбом с детскими рисунками уже просмотрены и скопированы. – Как-нибудь хотел бы почитать ваши записи. Если мы будем живы и нам будет суждено общаться, я, быть может, дополню ваши записи своими, и мы создадим уникальный труд. Все происходящее имеет, помимо прикладного, несомненное научное значение. Вы сможете защитить закрытую докторскую диссертацию. Если хотите, я определю вас в наш закрытый аналитический центр, где вы станете работать не урывками, не от случаю к случаю, не на разрисованных листочках бумаги с детскими милыми и трогательными рисунками, а на компьютерах, с колоссальными информационными банками, в коллективе ученых. Но для этого нам нужно завершить эксперимент!..
Солдаты вернулись на исходные позиции, перегородили щитами спуск к Смоленскому мосту. Светлые щиты напоминали трепещущие на поверхности воды поплавки, и Хлопьянов на одно исчезающе-малое мгновение вспомнил – море, отражающее синюю тучу, мокрый нос карбаса с брошенным веслом, впереди легкая, как стайка чаек, череда поплавков.
– Операция спланирована на подобие войсковой, – продолжал Хозяин. – С применением математических методов, вплоть до учета больничных коек для раненых солдат и населения. С учетом тюремных камер в «Лефортово» и «Матросской тишине» для главарей мятежа. Спланированы и подготовлены могильники и крематории, ждущие массовые поступления трупов. Не говоря уже о парапсихологических воздействиях, которые включаются в строго обозначенное время и в строгих дозировках…
Хлопьянов вглядывался в близкое лицо Хозяина, в его лиловатые, химического цвета губы, в мраморные склеротические жилки носа, в едва заметные пергаментные морщинки у глаз. И возникла странная мысль, не является ли он результатом искусственного синтеза, осуществленного на далекой орбите, без влияния земного притяжения, без учета человеческой этики, для какой-то внеземной, связанной с иными мирами цели? Кто он такой, Хозяин, что способен воздействовать на жизнь огромного мегаполиса, управлять движением финансов, политикой, человеческой страстью и ненавистью? Кто он такой, планирующий загрузку крематориев?
Баррикадники выкатывали на улицу автомобильное колесо. Подожгли его. Жирный дым с маленьким багровым огнем стал растекаться над площадью. Баррикадники катили баллоны, поджигали их. Баррикада окуталась дымовой завесой, почти исчезла из глаз. Небо над площадью закрылось тяжелым зловонным дымом. Лишь изредка в прогалы просвечивал красный флаг.
– Вам передавали наше мнение. Вы оказали нам огромную услугу, заманив в ловушку этого истеричного офицера. После этого стала возможной наша психологическая атака. Теперь, когда операция близка к завершению, вам следует выполнить вторую задачу. Чемоданчик Руцкого. Добудьте его любой ценой. Примите из рук Руцкого во время штурма за несколько минут до ареста, чтобы кейс не попал к властям. Тогда вам не будет равных среди специалистов по спецоперациям. Хотя и теперь уже нет равных! – Хозяин засмеялся, стал быстро тереть ладонь о ладонь. Казалось, этим способом он добывает огонь. Дым, летящий над площадью, маленький багровый язычок над черным баллоном возникли от трения белых сухих ладоней.
– Мне не хотелось это говорить, – произнес Хозяин. – Однако скажу. До этого момента вы вели себя безупречно. Надеюсь, так будет и дальше. Но если вам вздумается нам изменить, а человек, как известно, слаб, то мы сумеем этому воспрепятствовать. Ведь у всех у нас есть дорогие нам существа, любимые женщины, наши ангелы-хранители. Но, уверен, до этого не дойдет.