Заколов в наручниках стоял около открытой дверцы машины. Он никогда не был здесь ночью, и на какое-то время все происходящее представилось ему вдруг нереальной картинкой из жуткого кинофильма. Черная коробка института, торчащие из земли столбы, отвалы песка, врезавшийся в плотную темноту пучок света, наручники на запястьях — все это создавало впечатление чего-то киношного, будто смотришь фильм на большом экране. Действие замерло, но оцепеневшие зрители чувствуют, вот сейчас что-то должно произойти. Страшное и ужасное.
— Вот он! Лежит! — раздался из темноты неожиданно громкий голос оперативника. — Товарищ майор, нашел!
— Что? Кого? — майор поспешил на крик.
Водитель УАЗика еще ближе припал к лобовому стеклу.
Тихон остался без присмотра и мог спокойно сделать несколько шагов в сторону и исчезнуть в темноте. Но такая мысль его даже не посетила. Застывшая картина пришла в движение, кино обернулось реальностью, проснувшееся любопытство властно потянуло на крик, и он рванулся за майором.
— Что с тобой? Кто это сделал? — майор тряс лежащего сержанта, но тот лишь глухо стонал, держась рукой за голову.
— Его ударили! Вот, посмотрите, — оперативник поднял лежащий рядом черенок от лопаты. — Наверное, этим.
— Что ты все руками цепляешь, как бабу за титьки? А отпечатки? — ругнулся майор и снова обратился к лежащему сержанту. — Где труп, Федорчук?
Сержант вяло махнул рукой за небольшую стенку, около которой лежал. Тихон посмотрел туда. Среди песчаной кучи было вырыто небольшое продолговатое углубление. Тихон наклонился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте, но там было пусто. Майор в раздражении обошел яму и вернулся к сержанту.
— Там ничего нет. Где труп?
Сержант тупо и испуганно смотрел на майора, и трудно было понять, чего он испугался — крика начальника, или сообщения об исчезнувшем трупе.
— Ну, кто мне все это объяснит?! — зло крикнул майор, зыркая глазами на оперативников. — Что здесь, черт возьми, происходит? Где труп?
Оперативники недоуменно пожимали плечами.
Послышался шум приближающейся машины, и к стройке подкатил второй милицейский УАЗик. Из него вышли лейтенант Мартынов и Николай Егорович Воробьев.
— Останьтесь пока здесь, — приказал лейтенант Николаю Егоровичу, а сам направился к майору. — Мне надо доложить.
Но отец Светы, ничего не слушая, упорно топал за ним.
— Что здесь, черт возьми, происходит? — повторил вопрос майор Петелин, обращаясь к подошедшему лейтенанту.
Мартынов посмотрел на лежащего сержанта, на пустую яму, потом еще несколько раз повертел головой туда — обратно и тихо спросил:
— А где труп?
— Это я тебя спрашиваю, где?! — рявкнул майор. — А был ли он вообще?
— Когда уезжал, был, — растерянно подтвердил лейтенант. — Вот здесь лежал.
— Меня кто-то по башке… — заговорил наконец сержант. — Я тут сидел, курил, и не заметил…
— Да ясно, что по голове получил! — прервал Петелин. — Но от кого?
— Не могу знать, товарищ майор. Сзади… темно…
Сержант, облокотившись на фундамент, непонимающе глядел в развороченную песочную яму.
— Эх, совсем нюх потеряли, — махнул рукой майор. — Как ты себя чувствуешь, Федорчук? Мутит? Отвезите его в госпиталь, пусть посмотрят.
Два оперативника охотно подхватили сержанта под руки и повели к машине.
— Что за труп? Опиши! — обратился Петелин к лейтенанту.
— Девушка. В платье… — лейтенант замялся, не зная, что еще добавить.
— Девушка? Какая? Как она выглядела? — накинулся на него Николай Егорович. — Как?
— Я не разглядел, темно… Сержант лучше опишет, или водитель, — и он с надеждой посмотрел туда, где стояли автомобили.
— Водителя сюда, — приказал Петелин.
В этот момент машина с раненным отъехала, а двое оперативников вернулись обратно.
— Вы на кой ляд так быстро загрузили? Надо было водителя сперва выслушать! — раздраженно обратился к ним майор. Все шло наперекосяк. Петелин плюнул и от души выругался. — …Искать, черт возьми! Трупы сами не ходят.
— Что за чушь! Что за город! Люди пропадают, трупы пропадают, — закрыв глаза, почти стонал Николай Егорович. — Что за чушь! Где моя девочка?
Пока шли разговоры, Заколов оглядел место рядом с ямой. Какое-то смутное воспоминание не давало ему покоя. Днем здесь все выглядело по-другому.
Ну да, точно! Вот здесь около этой стены сидел тогда солдат. А тень была с противоположной стороны! Чего это он загорать на такой жарище вздумал? Про него еще Мурат в подвале говорил. Как он его называл? Ашот? Точно, Ашот — армянин из стройбата. Он сидел здесь на следующий день после пропажи Светы. Здесь! Около песчаной кучи, где сейчас вырыта яма!
Тихон огляделся.
Вон там, неподалеку, окно в злополучный туалет, которое никогда не запирается. Все сходится! Это он! Как же мы сразу не обратили на него внимание! Надо искать именно его! Ашота!
Тихон хотел, было поведать догадку майору, но тот, видимо вспомнив о главном подозреваемом, сам приблизился к Заколову и рявкнул:
— Ты хотел нам показать это место? Это? — майор тыкал пальцем в яму. — Ты зарыл ее сюда? Признавайся!
— Я тут не причем. Я только предположил, что со Светой могли сделать то же самое, что и с Ниной. — Тихон старался говорить тихо, оглядываясь на Николая Егоровича. Но тот услышал родное имя и вклинился в разговор.
— Что ты говоришь про Свету? Ты все-таки знаешь, что с ней? Скажите мне про нее хоть что-нибудь! — Николай Егорович переводил нервный измученый взгляд с Тихона на майора.
— Подтвердите, пожалуйста, товарищу майору, что я вчера был у вас весь день и не мог появиться днем в институте, — попросил Тихон отца Светы.
— Вчера… вчера да, был у меня, — растерянно подтвердил Николай Егорович. — Но меня не интересует, что было вчера. Меня интересует моя дочь!
— Тот, кто сделал это вчера с Ниной, — осторожно подбирая слова, говорил Тихон, — мог сделать то же самое и раньше. Но меня вчера здесь точно не было, вы это знаете! А я, тем не менее, арестован. — Тихон показал наручники.
— Разберемся, — грубо прервал его майор. — Может, у тебя есть сообщник!
Майор отошел к машине, оперативники осторожно рыскали по стройке, Николай Егорович растерянно смотрел на яму в песке. Тихон присел на корточки и стал рассматривать натоптанные вокруг следы.
Следов было много, но в мягком сухом песке они имели нечеткие очертания с осыпавшимися краями и отличались в основном размером и глубиной. Тихон обратил внимание на небольшой, но глубокий след на краю ямы. Получается, что человек маленький, но тяжелый. Или держит что-то тяжелое!