— Да, Люда, да, — эмоционально вспоминала, как убегала от танков, Лиана.
— Посмотри в окно, — бабулечка показывала на воронки. — Это откуда? От бомбёжки.
— Давай мы ночью свозим тебя на дачи к брату, и ты поедешь назад в Гудауту, — сказала Наташа.
— К Анатолию — поеду. Но назад — ни за что.
Медсёстры думали, что предпринять, но выходило, насильно Люду не свяжешь и в машину не потащишь.
Машина подождала-подождала и уехала, а Люда осталась.
Люда не сразу собралась к мужу, а сначала пробыла у Наташи несколько дней. Она осваивалась. Её удивило, что Лиана по утрам бегала и отжималась, подтягивалась, приседала.
Спросила:
— Зачем тебе это надо? Ведь худенькая.
Лиана:
— Ой, ты знаешь, а если тяжесть… Мы вот с Наташей носилки тащили. Мужик — килограмм семьдесят. А на нём ещё бронежилет килограмм семнадцать.
— Да, — добавила Наташа. — Он раненый. Мы с него бронежилет не смогли снять. А надо скорее вытаскивать. Мы бегом-бегом…
С этого дня Люда тоже по утрам бегала и делала физические упражнения.
Однажды во время обстрела выяснилось, что кончилась вода. Надо идти в воинскую часть, а стреляют. Лиана находилась на позиции, а Наташа с Людой — дома.
Громыхает бомбёжка. Наташа взяла ведро:
— Я сейчас сбегаю в часть.
Люда выдёргивает ведро из рук Наташи:
— Нет, я сбегаю….
Наташа:
— Нет, я…
Люда:
— У тебя один ребёнок, а у меня два. Значит, преимущество на моей стороне.
Вырвала ведро и убежала.
«Как это преимущество? — не поняла Наташа. — Считает, что чем больше детей, тем больше можно рисковать? Но ведь наоборот — больше сирот останется».
Люда забежала в воинскую часть, поставила ведро под цистерну, открыла кран и спряталась за бак.
А где-то: ба-бах! И столб дыма. Ба-бах! Видит — вода переливается. Надо бежать, а ноги ватные. Не двигаются.
Она ущипнула ногу что есть силы. Пошла, хромая. Ещё щипок. Подскочила к крану, закрыла, подхватила ведёрко — и домой.
Наташа встретила её:
— Ну что?
— Ничего, — а у самой от страха дыхание спёрло.
Наташа видела, что Люда ни в чём не хотела уступать ни ей, ни Лиане. Она словно готовилась к чему-то важному и не отступала.
11
Анатолий вернулся с обхода постов и развалился на койке в одной из дач.
Заглянул командир:
— Там однофамилица твоя.
Анатолий:
— Как зовут?
Поднялся с койки, посмотрел в окно: «Лю-да, — глаза сами собой округлились. — При-е-ха-ла…»
Смотрел на жену и не знал, радоваться или нет. Хотелось выбежать и обнять, но возникло желание отругать: куда же ты лезешь? Хотелось расцеловать, но и подёргать за ушко. Хотелось от радости закричать…
Он вышел, приглушая рвущийся наружу порыв. Люда увидела супруга и смутилась: он ведь её не звал. Небось, думал и рассчитывал, что переждёт войну на Украине, а она….
Волной передёрнуло его лицо. Её. Они обняли друг друга крепче, чем в молодости.
Командир отправил Анатолия в краткосрочный отпуск, и они уехали.
Уехали. Но не в Гудауту.
Бывают минуты, которые подхватывают и несут. Несут, словно ты ребёнок, радуешься и бултыхаешься в безоблачном счастье. Такими минутами оказались те, когда Анатолий остановил автомобиль и сказал водителю: — Езжай…
Они с Людой вышли. Автомобиль растаял в темноте.
В сумраке скользили по глинистому склону… По гальке выскочили к воде… Бог ты мой!.. Ему за тридцать! Ей за тридцать… Он — отец двух девочек… Она — мать двоих… Он — командир взвода… Она — жена командира… И вот они… Вот вода…. Вот волна… Вот водоворот. Не то от течения, не то от них самих… Вот латунная полоса рванула из лагуны за горизонт… Вот то, что не измерить… То, чего не взвесить… То, что выплёскивается большими волнами… Не дети, не взрослые, не поймёшь кто, ласкались дельфинами в море… — Гуда и Ута, — шептала она.
— Ута… — он.
В изнеможении пенилась вода.
12
Через неделю Люда ушла от Наташи. Ушла и забрала Лиану. К Анатолию в его батальон.
Он встретил её в штыки:
— Езжай в Харьков!
Она непреклонно:
— Нет, не поеду… — Люда…
— Я рядом буду.
— Люда!
— Так спокойнее… Видно, как они истосковались друг по другу. В глубине души они уже давно решили, что вместе всё равно легче.
— Я твой талисман, — произнесла она.
Он вытер слёзы с её щёк.
— С тобой ничего не случится, — сказала и не договорила: «Если и случится что, лучше с нами вдвоём».
Лиана ушла с Людой потому, что хотела проверить, сумеет ли сама справиться без опеки Наташи. Целеустремлённая, щупленькая, она показывала, насколько порой в женщине больше крепости, чем в мужчине.
Наташа переживала уход подруги, как переживала другие беды. Возле дома Клавдии Афанасьевны упал снаряд, и бабулечке посекло всю левую сторону. Без Наташи её увезли в больницу, повынимали осколочки, а на следующий день она сбежала:
— Меня Натулечка вылечит…
Наташа выхаживала её почти месяц.
Однажды, когда делала перевязку, в комнату влетела пуля и рикошетом прошлась по стенам: раз, два, три…
Наташа:
— Давайте переходить вниз! Из комнаты вела лестница в подвал, где находилась комнатушка.
Вскоре Наташа снова уехала на позиции. Буквально один или два дня её не было. Она приехала, а ей все сочувствуют:
— Наташа, такова жизнь…
Оказывается, снаряд влетел в дом, прошёл через пол, угодил в комнатушку, где у стола стояла бабулечка. Бабулечка как стояла, так и присела…
Утрату Клавдии Афанасьевны Наташа перенесла тяжело: не стало милого человечка, который всегда ждал, всегда радовался, которого она берегла и, можно сказать, не уберегла. Если раньше Наташа не решалась позвонить её детям и потребовать, чтобы те забрали мать, то теперь пошла на переговорный пункт и выговорила им…
А те обвинили её:
— Вы нам не сохранили маму.
На это Наташа бросила:
— Мерзавцы!..
Погоревав, из разрушенного домика она перебралась жить в глубь Эшеры.
Находиться на возвышенности рядом с Гумистой становилось всё опаснее.